Содержание
10 лучших книг Эриха Марии Ремарк
Идеи досуга /
Какую книгу почитать
Эрих Маря Ремарк (Эрих Пауль Ремарк) – один из самых читаемых и любимых немецких писателей 20 века. В 1939 году эмигрировал в Америку, получил там гражданство.
Родился и воспитывался в большой семье книжного переплетчика. Окончил учительскую семинарию, впоследствии сменил много профессий. В 1916 году воевал на Западном фронте, получив там ранения.
У писателя был бурный роман с Марлен Дитрих. Он берет имя матери в качестве литературного псевдонима после ее смерти.
И отношения Ремарка с отцом, и арест родной сестры за антигитлеровскую деятельность, и участие в Первой Мировой войне, и многие реальные события из собственной жизни легли в основу произведений великого писателя. Несмотря на простоту стиля, его романы удивительны и захватывающи. Ими зачитываются сейчас, и будут зачитываться еще много поколений.
1. «На Западном фронте без перемен»
Роман издан в 1929 году.
Это попытка автора рассказать миру о потерянном поколении, о своем поколении, которое погубила война. Даже, если ты не погиб на фронте, война все равно тебя погубила. Вчерашним мальчишкам пришлось быстро научиться быть взрослыми. А сколь тысяч таких юношей, как Ремарк, не вернулись с фронта? Но вернулся ты или нет, все равно на фронте без перемен…
2. «На Западном фронте без перемен. Возвращение»
Роман издан в 1931 году и является продолжением предыдущего произведения. Он назван «самым величайшим книжным успехом всех времен» и лучшим повествованием о Первой Мировой войне. Главные герои – те же, что и в предыдущей книге, но которые вернулись домой. Для них война все еще не закончилась. Теперь она убивает их души.
3. «Искра жизни»
Роман, вышедший в 1952 году, посвящен родной сестре автора. Нацисты арестовали ее в 1943 году за антифашистскую агитацию и обезглавили. Действие книги происходит в вымышленном концлагере, автор основывался на данных о Бухенвальде.
Произведение никто не хотел издавать, и критика приняла его «в штыки». Однако жертвами концлагерей он пришелся по душе. Поскольку они знают, что когда отнято все, остается только искра жизни, которая дает силы выжить и жить дальше.
4. «Время жить и время умирать»
Антивоенное произведение, изданное в 1954 году. События романа происходят в 1944 году, во время отступления немецких солдат из СССР. Главный герой получает приказ – расстрелять четверых партизан. Однако вместо этого, он убивает своего командира. В «благодарность» один из партизан убивает своего спасителя. Настало время умирать. А настанет ли когда-нибудь время жить?
5. «Черный обелиск»
Роман издан в 1956 году. В основу произведения положены реальные события из жизни автора, когда он работал в мастерской, изготавливающей надгробные памятники. Главный герой похож на Ремарка, игравшего на органе за бесплатный обед. Он только что вернулся с войны. Надо было как-то выживать. Надо было «зализывать» душевные раны, надо продавать не нужные никому черные обелиски…
6.
«Жизнь взаймы»
Роман был опубликован в немецком журнале в 1959 году. Первое книжное издание вышло в 1961 году под названием «Небеса не знают любимчиков». Психологическое произведение без политической составляющей. В основе романа – любовные отношения пары, в которой девушка смертельна больна. Когда настанет последний ее день? Или она уже давно живет взаймы…
7. «Ночь в Лиссабоне»
Роман напечатали в журнале в 1961 году, а на следующий год вышла полномасштабная книга. Главный герой со своей девушкой бежит от фашистов, пытаясь достать билеты на пароход. Один человек обещает дать ему билеты, если тот выслушает его рассказ. Незнакомец всю ночь рассказывает о своей драматической жизни и трагедии Европы, пораженной фашизмом.
8. «Тени в раю»
Роман опубликован в 1971 году после смерти Ремарка его вдовой. Главный герой – журналист, приезжающий в конце войны в Америку. Он собирает истории беженцев, наполненные трагизмом и психологическими травмами, принесенными войной.
У каждого из них своя судьба: кто-то начинает «запивать» душевные муки, другой уходит с головой в работу, третий становится законченным циником. Все они тени, пытающиеся приспособиться к мирной жизни, к жизни в раю, без войны.
9. «Три товарища»
Пожалуй, самый известный и любимый роман Ремарка, изданный в Дании в 1936 году. Его называют «самым красивым романом о любви и дружбе 20 столетия». Три друга, три товарища. Такие разные, из разных социальных слоев, с разными судьбами. В центре произведения – любовь одного из друзей и его девушки.
10. «Триумфальная арка»
Также один из самых знаменитых произведений писателя. Опубликовано оно в Америке в 1946 году. Предполагается, что прототипом главной героини стала Марлен Дитрих, с которой у автора был бурный любовный роман, оставивший ему неизлечимые душевные раны. События происходят перед Второй Мировой войной. Главный герой – квалифицированный хирург, эмигрировавший из Германии во Францию, без гражданства.
Вынужденный постоянно скрываться, он и днем, и ночью оперирует пациентов. Роман заканчивается началом войны.
- Читайте также
Лучшие книги Ремарка: самые известные романы писателя
Эрих Мария Ремарк – самый известный немецкий писатель ХХ века, романтик, представитель «потерянного поколения». В его книгах заключена боль людей, чьи судьбы сломала Первая мировая война. Мы собрали для вас главные произведения Ремарка в хронологическом порядке и интересные факты о его жизни.
Юность
Настоящее имя писателя – Эрих Пауль. Он родился 22 июня 1898 года в семье переплетчика Петера Франца и Анны Марии Ремарк. Был вторым из пяти детей. После окончания церковной школы, поступил в католическую семинарию, чтобы стать учителем. Однако в возрасте 17 лет вступил в литературный клуб «Кружок мечтаний» и решил посвятить себя писательству. Юного Ремарка вдохновляли произведения Стефана Цвейга, Федора Достоевского, Марселя Пруста, Томаса Манна и Иоганна Вольфганга Гёте.
Военные годы
Первая мировая война (1914 – 1918) внесла коррективы в творческие планы и всю жизнь будущего писателя. Когда Ремарку исполнилось 18 лет, его призвали в армию и отправили служить на Западный фронт. В военных сражениях он провел полтора месяца. После пять тяжелых ранений осколками гранаты его на год отправили в немецкий военный госпиталь. После войны Ремарк отказался от военной награды и вернулся к обучению в семинарии.
Литературная деятельность и личная жизнь
С 1919 года Ремарк часто менял профессии. Работал учителем в школе, был бухгалтером, продавцом, учил игре на фортепиано, продавал надгробные памятники и играл на органе в госпитале для душевнобольных. Эти впечатления легли в основу романа «Черный обелиск» (1956).
В 1921 году писатель взял псевдоним Эрих Мария Ремарк. Он сменил свое второе имя Пауль на Мария – в честь погибшей во время войны матери.
В возрасте 27 лет Ремарк женился на бывшей танцовщице Ильзе Ютте Замбона. Она страдала от чахотки и стала прообразом многих героинь романиста, в том числе Пат из книги «Три товарища». Брак просуществовал четыре года. Но и после развода Эрих Мария помогал жене и поддерживал с ней дружеские отношения.
Первой опубликованной книгой Эриха Марии Ремарка стала «Станция на горизонте» (1927). Автору на тот момент было 29 лет.
Громкий успех и эмиграция
Мировое признание принес роман «На Западном фронте без перемен», который вышел в 1929 году. Произведение показывает ужас, жестокость и несправедливость войны глазами молодого солдата. Книга входит в знаменитую тройку романов «потерянного поколения» вместе с трудами Эрнеста Хемингуэя «Прощай, оружие!» и Ричарда Олдингтона «Смерть героя». Только за первый год было продано полтора миллиона экземпляров. Ремарка выдвинут за эту работу на Нобелевскую премию. Шведская Академия отклонила заявку из-за протеста союза немецких офицеров.
Они усмотрели в книге оскорбление немецкой армии.
Все герои Ремарк страдают от бессмысленности и боли войны, не могут найти место в послевоенной жизни. За это немецкое общество, в котором в то время крепли нацистские идеи, обвиняет писателя в продажности и предательстве. Из-за преследования властей романист в 1932 году переехал в Швейцарию. Спустя шесть лет его лишили немецкого гражданства, а книги его сжигали на улицах.
В 1940 году Ремарк переехал в США и через семь лет получил гражданство. В 1945 году опубликована «Триумфальная арка». Через три года вышел одноименный фильм. Интересно, что практически все работы Ремарка экранизированы. Автор активно участвовал в постановках фильмов и спектаклей по своим произведениям. Многие экранизации были отмечены престижными кинонаградами. Например, «На Западном фронте без перемен» (реж. Льюис Майлстоун, 1930) получала две статуэтки «Оскар» за режиссуру и как лучший фильм года. Интересно, что гонорары от книг и фильмов позволили Ремарку разбогатеть.
Часть денег он тратил на приобретение картин Ван Гога, Ренаура, Гогена и Сезанна.
Военная тема проходит через все творчество писателя. Участие в Первой мировой оставило глубокий след в его душе. На этой почве Ремарк страдал от депрессии, много пил, ища утешение в алкоголе. Он пробыл в США 18 лет. В возрасте 60 лет вернулся в Швейцарию, где прожил остаток дней. Здесь он женился во второй раз. Его избранницей была бывшая жена Чарли Чаплина, голливудская актриса Полетт Годдар. Она окутала Ремарка своей любовью и нежность, что укрепило душевное равновесие писателя.
Замечания президента Байдена об экономике
11:58 EDT
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Доброе утро. Сегодня я хотел бы поговорить о двух возможных путях решения главной проблемы, с которой сегодня сталкиваются семьи: инфляции.
Уверен, это будет не единственная моя речь об инфляции. Но когда вы смотрите на экономику сегодня, становится ясно, что мы добились огромных успехов.
И наши планы и наша политика создали самую мощную экономику создания рабочих мест в наше время.
Кроме того, 8,3 миллиона рабочих мест за первые 15 месяцев моего пребывания в должности — это рекорд.
Уровень безработицы снизился до 3,6 процента — самое быстрое снижение безработицы за всю историю президентского срока.
И, кроме того, американцы подали заявки на создание трех- — 5,4 миллиона новых малых предприятий в прошлом году — на 20 процентов больше, чем в любой другой год за всю историю наблюдений.
И я вижу — и как я это вижу, все — все по всей стране — когда я еду по стране, наша экономика перешла от того, чтобы идти на поправку, к тому, чтобы двигаться.
Но для каждого работника, которого я встретил, который получил немного передышки, чтобы найти более высокооплачиваемую работу, для каждого предпринимателя, который обрел уверенность в осуществлении своей мечты о малом бизнесе, я знаю, что семьи по всей Америке страдают, потому что инфляции.
Я понимаю, на что это похоже. Я из семьи, где, когда цена на газ или продукты поднималась, мы это чувствовали.
Это был разговор за кухонным столом.
Я пошел — я хочу, чтобы каждый американец знал, что я очень серьезно отношусь к инфляции, и это мой главный внутренний приоритет.
Сегодня я здесь, чтобы поговорить о решениях. И будет еще кое-что, о чем нам придется поговорить.
Но сначала я хочу, чтобы мы четко обозначили проблему.
Сегодня мы наблюдаем две основные причины инфляции. Первая причина инфляции — пандемия, которая случается раз в столетие. Это не только остановило нашу глобальную экономику, но и полностью вывело из строя цепочку поставок и спрос, особенно в странах, где не было более эффективных мер по восстановлению, особенно в тех секторах, которые полагаются на полупроводники.
Этим проблемам с поставками еще больше помешало появление вирусов Delta и Omicron. И вы все это видели и все это чувствовали.
И в этом году у нас есть вторая причина — вторая причина: война господина Путина на Украине.
Вы видели — мы видели в марте, что 60 процентов инфляции в этом месяце произошло из-за повышения цен на бензин на заправке.
Война Путина также привела к росту цен на продукты питания, потому что Украина и Россия — две главные мировые житницы — для пшеницы и кукурузы — по сути, полностью зашли в тупик.
Украина сейчас имеет 20-20 млн тонн зерна на хранении в элеваторах. Они пытаются выяснить, как вывести его из страны на рынок, что снизит цены во всем мире.
Обычно — обычно мы бы уже начали экспортировать их на рынок. Но это — но не из-за путинского вторжения.
Итак, мы работаем с нашими европейскими партнерами, чтобы вывести эту еду в мир, чтобы она помогла снизить цены. Но это сложно из-за, опять же, Путина и российского вторжения в Украину.
И эти два основных фактора инфляции носят глобальный характер. Вот почему мы наблюдаем историческую инфляцию в странах по всему миру.
Но есть и хорошие новости: благодаря предпринятым нами действиям Америка находится в более выгодном положении для решения этой задачи, чем любая другая страна в мире.
Некоторые корни инфляции находятся вне нашего контроля, чтобы констатировать очевидное.
Но есть вещи, которые мы можем сделать, и мы можем решить, и мы должны это сделать.
Начнем с Федеральной резервной системы, которая играет главную роль в борьбе с инфляцией в нашей стране.
Я выдвинул высококвалифицированных кандидатов, чтобы возглавить это учреждение. И я настоятельно призываю Сенат утвердить их без промедления.
У ФРС двойная ответственность. Во-первых, это достижение максимальной занятости, а во-вторых, стабильные цены.
И хотя я никогда не буду вмешиваться в суждения, решения ФРС или говорить им, что они должны делать — они независимы; они независимы — я считаю, что инфляция — наша главная экономическая проблема прямо сейчас, и я думаю, что они тоже.
Я построил сильную эко- — мы построили сильную экономику с сильным рынком труда. И я согласен с тем, что председатель Пауэлл сказал на прошлой неделе, что угроза номер один — это сила, и эта сила, которую мы построили, — это инфляция.
Таким образом, ФРС должна делать свою работу, и я убежден, что она будет делать свою работу, имея это в виду.
Теперь, как я сказал, когда я пришел к тому, что Конгресс и президент могут сделать для борьбы с инфляцией, у американцев есть два потенциальных пути вперед. Первый — это мой план, план Демократической партии. План, выдвинутый республиканцами в Конгрессе, является второй альтернативой.
Вот как каждый из нас справился бы с инфляцией:
Мой план состоит в том, чтобы снизить работодателей [sic] — снизить повседневные расходы на — повседневные расходы для трудолюбивых семей и снизить дефицит, попросив крупные корпорации и самых богатых американцев не участвовать в ценообразовании. раздолбать и платить свою справедливую долю налогов.
Республиканский план состоит в том, чтобы увеличить налоги для семей среднего класса и позволить миллиардерам и крупным компаниям сорваться с крючка, поскольку они увеличивают прибыль и — поднимают цены и получают рекордную прибыль — рекордные суммы.
И это действительно так просто.
Но позвольте мне объяснить, почему этот выбор так важен.
Позвольте мне начать — позвольте мне начать с путинского повышения цен: высоких цен на газ и энергоносители.
Мой план уже запущен. Я побудил весь мир и другие страны присоединиться к нам, чтобы координировать крупнейший выброс нефти из наших запасов среди всех стран в истории — 240 миллионов баррелей для увеличения мировых поставок.
Добыча нефти и газа в США приближается к рекордному уровню. На самом деле, в первый год моего пребывания у власти мы произвели внутри страны больше нефти, чем мой предшественник в первый год своего пребывания в должности.
Чтобы еще больше снизить цены, моя администрация разрешает продажу бензина с использованием отечественного биотоплива этим летом, чего раньше не было.
И чтобы уменьшить нашу зависимость от иностранной нефти и безрассудных автократов, таких как Путин, я работаю с Конгрессом над принятием важных инвестиций, которые также помогут построить будущее с чистой энергией — от налоговых льгот для предприятий для производства возобновляемой энергии до налоговых льгот для семей.
сделать свои дома более энергоэффективными.
Я встретился почти с дюжиной генеральных директоров крупнейших американских коммунальных компаний. И они, лично, сказали мне, что — включая Southern Company, American Electric Power и 10 других — они подтвердили, что если мы осуществим инвестиции, о которых я говорю, это немедленно снизит счета семей за коммунальные услуги на целых 500 долларов в год, согласно одной оценке. То есть — это сделает их дома более безопасными с точки зрения отсутствия тепла и кондиционера, потому что они имеют хорошую изоляцию.
Итак, каков план республиканцев в Конгрессе в отношении энергетики?
Прежде всего, их план состоит в том, чтобы предоставить нефтяным компаниям свободный проход. Например, прямо сейчас нефтяные компании сидят на 9000 неиспользованных договоров аренды — договоров аренды нефти — которые являются собственностью федерального правительства — в собственности федерального правительства.
По моему плану, они должны будут платить налоги и — если они не используют эти арендные договоры для добычи большего количества нефти.
Они просто не могут сидеть на нем.
В отличие от плана республиканцев, им будет позволено продолжать сидеть на этой земле, не производя при этом рекордную прибыль, возвращая ее инвесторам.
Дело в том, что средняя стоимость барреля нефти не менялась в течение нескольких недель. Итак, почему цены на газ продолжают расти так высоко?
Республиканцы выдвинули множество обвинений, но не предложили ни одного решения, чтобы реально снизить цены на энергоносители.
Вы знаете, у нас нет плана — у них нет плана по снижению цен на энергоносители сегодня; не планирует завтра привести нас к более чистому, энергонезависимому будущему, чтобы в будущем американские семьи больше не подчинялись прихотям и — диктаторов на полпути по всему миру.
Следующее: Давайте сравним наши планы по снижению повседневных расходов. Мой план состоит в том, чтобы предпринять конкретные шаги, основанные на здравом смысле, чтобы сократить самые большие расходы, с которыми сталкиваются семьи.
Возьмем цены на лекарства. Мой план позволит Medicare договариваться о ценах на лекарства, отпускаемые по рецепту, как они это делают с — с Министерством — с военными, поскольку это касается того, что администрация может договариваться о ценах на военные.
Ограничение — и я также призываю к ограничению цены на инсулин, который 200 миллионов — извините, прошу прощения — на который полагаются 200 000 американских детей, потому что у них диабет 2 типа, при 35 долларах в месяц — это стоит 10 долларов сделать инсулин; они получают значительную прибыль — вместо средней цены около 640 долларов в месяц.
Подумайте о том, что это изменит в миллионах американских семей, таких как семья, которую я встретил в Вирджинии около трех недель назад, изо дня в день, каждый месяц борясь за инсулин для своего сына.
По этому и другим вопросам я представил Конгрессу конкретные предложения по снижению стоимости — ежедневных расходов, с которыми сталкиваются все американские семьи — многие американские семьи.
И это в дополнение к уже проделанной моей администрацией работе по снижению цен.
Другая причина роста цен на продукты, в которых нуждаются люди, связана с тем, есть ли у производителя доступ ко всем материалам, необходимым для создания продукта.
Подумайте о материалах, которые вам понадобятся для постройки дома. Если вы не можете доставлять материалы с корабля на берег, с берега в дом, цены будут расти.
Вот почему мы объединили труд и промышленность на Западном побережье, чтобы улучшить операции в портах, чтобы ускорить передачу продуктов из-за границы на берег, с берега в место, где они будут использоваться, чтобы эти продукты могли двигаться быстрее и дешевле.
У нас не хватало дальнобойщиков, например, для доставки пиломатериалов или других товаров. Вот почему мы реализуем план по увеличению числа дальнобойщиков. Это сокращает время, необходимое для быстрого перемещения товаров.
Еще одна проблема, с которой мы сталкиваемся: в некоторых отраслях просто не хватает конкуренции.
И я часто говорил, что капитализм без конкуренции — это не капитализм, а эксплуатация. Итак, мы продвигаем конкуренцию во всем, от интернет-услуг до мясопереработки.
У нас в основном четыре мясокомбината на всю страну. Они обрабатывают мясо, которое идет на гамбургеры, которые вы покупаете, поэтому они устанавливают цену. Когда нет конкуренции, они могут устанавливать цену все выше и выше. Таким образом, мы помогаем небольшим компаниям участвовать в игре, чтобы конкурировать и снижать общие цены.
Суть в следующем: Смягчение — устранение этих узких мест и повышение безопасности наших цепочек поставок является основным направлением моей экономической стратегии, поэтому все происходит быстрее, цены снижаются, а не растут.
Вы знаете, некоторые части моего плана я смог выполнить самостоятельно — я имею в виду, без одобрения Конгресса. Некоторые части задерживаются Конгрессом. Но весь мой план сосредоточен на снижении расходов для средней семьи в Америке, чтобы дать им хоть немного передышки.
Итак, каков план конгресса-республиканца?
Они не хотят решать проблему инфляции за счет снижения ваших затрат. Они хотят решить эту проблему, подняв ваши налоги и снизив ваши доходы.
Мне кажется, это хорошо, когда в карманах американских семей к концу месяца оказывается немного больше денег. Но республиканцы в Конгрессе, похоже, так не думают.
Их план фактически сделал работающие семьи — сделает работающие семьи еще беднее.
Можешь не верить мне на слово; это в письменной форме. Они совершенно ясно заявили о своих намерениях.
Сенатор Рик Скотт из Висконсин [Флорида], член республиканского руководства Сената, изложил все это в плане. Это программа Ultra-MAGA.
Их план состоит в том, чтобы поднять налоги для 75 миллионов американских семей, более 95 процентов из которых имеют общий доход менее 100 000 долларов в год. Среднее увеличение налога составит около 1500 долларов на семью.
На мой взгляд, у них все наоборот.
Я предложил минимальный налог для миллиардеров. В последние годы средний миллиардер платит около 8% федеральных налогов.
Республиканцы Конгресса предложили увеличить налоги на учителей и пожарных.
Пятьдесят пять процентов крупнейших корпораций уплатили в 2020 году нулевую чистую сумму федеральных налогов с прибыли в размере 40 90 135 миллионов 90 136 [миллиардов] долларов.
Это просто неправильно. Вот почему я предложил минимальный налог для корпораций.
Их план также предусматривает повышение налогов для 82 процентов владельцев малого бизнеса, зарабатывающих менее 50 000 долларов в год. Но это не помогло бы — чтобы — привлечь к ответственности крупные со- — крупные корпорации и компании. Подумай об этом.
Республиканцы в Конгрессе так глубоко привержены защите крупных корпораций и генеральных директоров, что они предпочли бы установить налоги для работающих американских семей и попытаться снизить их заработную плату, чтобы справиться с инфляцией.
Не обращайте внимания на тот факт, что многие из этих компаний фиксируют рекордную прибыль, даже когда — как и цены — они поднимают цены на рекордные суммы.
Послушайте, вы уже слышали, как я это говорил раньше: я капиталист. Я не собираюсь никого наказывать. У меня нет проблем с компаниями, получающими и генерирующими разумную прибыль. Но в этот опасный момент, когда война за границей и инфляция растут по всему миру, последнее, о чем мы должны думать, — это вознаграждение компаний за использование этой ситуации.
В то время как семьи изо всех сил пытаются оплатить свои счета, некоторые руководители корпораций беседуют с инвесторами на Уолл-стрит, радуясь их рекордной прибыли и объясняя, как они используют этот период инфляции, чтобы покрыть рост цен намного выше, чем они нужно сделать, чтобы покрыть свои расходы. И все это время они даже не платят справедливую долю налогов.
Вы хотите снизить инфляцию? Давайте позаботимся о том, чтобы самые богатые корпорации платили свою справедливую долю.
Мой план требует от этих компаний уплаты справедливой доли налогов.
Республиканский план Конгресса? Отпусти их безнаказанными.
И если вы [это] не было достаточно экстремальным — республиканская повестка дня Конгресса — они изложили это в письменной форме — это также призывает Конгресс поставить особый — извините меня — поставить Социальное обеспечение, Медикэр и Медикейд на рубку блокировать каждые пять лет.
Если бы я не увидел это в письменном виде, я бы подумал, что кто-то это выдумывает.
Но их предложение таково: каждые пять лет все эти программы будут прекращаться, если за них не будет проведено повторное голосование — если Конгресс придет и скажет: «Да, мы хотим сохранить эти планы», проголосовав за них утвердительно.
Ну, представь, какие перемены тогда произойдут, чувак. Представьте себе весь торг, который будет иметь место. «Вы, демократы, хотите сохранить систему социального обеспечения? Ты должен отказаться от того-то и того-то».
Послушайте, я хочу дать Medicare право вести переговоры о ценах на лекарства, чтобы сделать ее сильнее и снизить ваши расходы.
Республиканцы в Conre- [sic] хотят сделать — в Конгрессе хотят снова и снова ставить на голосование само существование Medicare, наряду с Social Security и Medicaid.
В самом деле, спросите себя: как хорошо мы будем спать по ночам, зная, что каждые пять лет республиканцы MAGA — если они все еще республиканцы — как я сказал, это не Республиканская партия вашего отца — если мы собираемся голосовать за то, будете ли вы иметь социальное обеспечение, Medicare и Medicaid, и какие суммы вы будете иметь в каждой из этих программ?
Знаешь, что они могут сделать? Используйте их в качестве заложников каждые пять лет, чтобы добиться своего в других делах. Подумайте об этом: «Дайте нам еще одно снижение налогов для миллиардеров, или их получит Социальное обеспечение». «Прекратите инвестировать в чистую энергию, или вы собираетесь — или вы собираетесь — мы попрощаемся с вашей программой Medicare».
Это возмутительно. Это возмутительно.
Не могу поверить, что большинство республиканцев поддержали план Скотта. Но это письменный план, и он в руководстве.
Наконец, давайте проведем еще одно сравнение. Давайте сравним наши два плана, когда речь идет о дефиците.
Республиканцы любят нападать на меня как на транжиру, как будто из-за этого выросла инфляция. Давайте сравним факты.
При моем предшественнике дефицит взорвался, увеличиваясь — увеличиваясь каждый год при республиканцах.
Согласно моему плану, в этом году мы должны сократить дефицит федерального бюджета на 1,5 триллиона долларов. Позвольте мне повторить еще раз: 1,5 триллиона долларов к концу этого финансового года. Самый большой однолетний спад за всю историю для Америки. И это помимо того, что в прошлом году мы урезали бюджет на 350 миллиардов долларов — дефицит, а не бюджет. Дефицит: 350 миллиардов долларов.
Мое министерство финансов планирует выплатить государственный долг в этом квартале, чего никогда не было при моем предшественнике.
Ни разу. Ни разу.
Потому что, в отличие от моего предшественника, дефицит сократился за оба года, что я здесь. Это не абстракция. Это важно. Это важно для семей, потому что сокращение дефицита — один из основных способов снизить инфляционное давление.
Послушайте, итог таков: у американцев прямо сейчас есть выбор между двумя путями, отражающими два очень разных набора ценностей.
Мой план направлен на борьбу с инфляцией и рост экономики за счет снижения расходов для работающих семей, предоставления работникам заслуженных прибавок, сокращения дефицита до исторического уровня и вынуждения крупных корпораций и самых богатых американцев платить свою справедливую долю.
Другой путь — план ультра-MAGA, выдвинутый республиканцами в Конгрессе, по повышению налогов на работающие семьи; снизить доходы американских рабочих; угрожают священным программам, на которые рассчитывают американцы, таким как Social Security, Medicare и Medicaid; и давать перерыв за перерывом крупным корпорациям и миллиардерам — точно так же, как они делали это в прошлый раз, когда были у власти, когда их главным приоритетом было безрассудное снижение налогов на 2 триллиона долларов — большая часть этого досталась самым богатым американцам, что увеличило дефицит, и ни копейки из них не было оплачено.
Послушай, я знаю, что ты расстроен. Я знаю. Я могу попробовать это. Разочарованы высокими ценами, тупиком в Конгрессе, временем, которое требуется, чтобы что-то сделать.
Поверьте, я понимаю разочарование. Но дело в том, что республиканцы в Конгрессе — не все они, но республиканцы MAGA — рассчитывают на то, что вы будете так же разочарованы темпами прогресса, которые у них есть — они сделали все возможное, чтобы замедлить — что вы’ re собирается — передаст им власть и примет — чтобы они могли реализовать свои экстремальные планы.
Посмотрите на их повестку дня. Они разместили где-то на веб-странице — думаю, я могу это сделать — «План Скотта», и он в письменном виде.
Нам нужно, чтобы правительство сосредоточилось на том, что действительно нужно семьям. Поэтому я призываю всех американцев подумать о пути, который я проложил. Нам придется сделать больше, чем я планировал. Но тогда подумайте о том, что на самом деле предлагают республиканцы в Конгрессе. Какой путь правильный для вас и вашей семьи и, откровенно говоря, для Америки?
Давайте развивать экстраординарный процесс и прогресс, которого мы добились, вместо того, чтобы разрушать его.
Давайте сосредоточимся на том, что важно. Спасибо.
Это — это действительно важно для среднего американца.
Я хочу поблагодарить вас всех. Будьте здоровы. И пусть Бог защитит наши войска.
В Господин Президент —
В Китайские тарифы?
(Переговоры журналистов.)
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Если вы спросите меня о том, о чем я говорил, я попытаюсь —
В Господин Президент, у меня вопрос по тарифам.
В Господин президент, почему, по вашему мнению, так много американцев считают, что ваша администрация делает недостаточно для борьбы с инфляцией? И вы считаете, что вы и ваша администрация несете какую-то долю ответственности за ту инфляцию, которую мы наблюдаем по всей стране?
ПРЕЗИДЕНТ: Во-первых, мы у власти. Это первое. А вы — справедливо правы, мы контролируем все три ветви власти.
Ну, на самом деле нет. У нас 50/50 в Сенате. Вам нужно 60 голосов, чтобы сделать важные дела. Я продвигал то, что я предлагал здесь, как вы слышали, как я говорил сегодня, с тех пор, как я вступил в должность.
И у меня есть — мне нужно набрать 60 голосов, чтобы иметь возможность даже пройти их. Номер один.
Во-вторых, я думаю, вы знаете, это — они не сфокусированы. Понятно, что все, на чем они сосредоточены, это проблема, с которой они столкнулись. Они получают 5,5-процентную прибавку к зарплате — среднюю прибавку к зарплате, но инфляция превышает эту цифру. И они смотрят на мир, и знают, что многое в нем чрезвычайно сложно. И поэтому они расстроены. И я их не виню. Я действительно не виню их.
Нам многое нужно сделать. Но — ты тоже знаешь — я не должен говорить «ты». Я думаю, что мне нужно объяснить простым и понятным языком, что происходит.
Например, причина 30 процентов инфляции в прошлом году в том, что автомобили стоят дороже. Почему они стоили дороже? Они не могли получить компьютерные чипы, чтобы сделать их. Люди зарабатывают намного больше. Они хотели купить автомобили. Они не могли купить их, потому что цены выросли настолько, что их было так мало. Так же и в этом году.
Так же и в этом году — причина, по которой цены растут.
Они понимают, но они не — они — смотрите, большинство людей — подавляющее большинство американцев надеются, что их правительство просто позаботится о проблеме, и им не нужно будет обдумывать ее подробно в кухонном столе или за обеденным столом. И это понятно независимо от их происхождения.
Но сейчас это сбивает с толку. В Украине война. А они чешут в затылке: «Какого черта Россия творит? Должны ли мы помогать?» Они думают, что мы должны помогать невинным украинцам. Но какое влияние это оказывает? Думаете, средний человек, будь он кандидатом или кандидатом наук, на какой-то другой работе сидит и думает: «Ого, в Украине тысячи тонн зерна на элеваторах, которое не может выйти»? А Украина является одним из крупнейших производителей кукурузы и пшеницы. «Хм, интересно, не из-за этого ли мои цены выросли?»
В А вы несете ответственность за инфляцию в этой стране? Вы берете на себя какую-либо ответственность — свою политику?
ПРЕЗИДЕНТ: Я думаю, что наша политика помогает, а не вредит.
Подумайте о том, что они говорят. Подавляющее большинство экономистов считают, что решить эту проблему будет очень сложно. Но это не из-за трат. Мы сократили дефицит.
Суть в следующем: сколько Америка должна? Сколько в яме мы собираемся? Мы уменьшаем это. Итак —
В Господин Президент, сегодня у вас рекордно высокие розничные цены на бензин и дизельное топливо —
ПРЕЗИДЕНТ: Да.
Q — но вы еще не попросили американцев потреблять меньше. Ты поездщик. Вы когда-нибудь думали о том, что ваша администрация просит американцев меньше ездить на общественном транспорте?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Ну, если у вас когда-нибудь была такая семья, как у меня, вам не нужно им говорить. Они делают все, что в их силах, чтобы придумать, как не появляться на заправке.
Огромное — и вот почему — например, одна из вещей, которая очень поможет, но на что потребуется время, — это наш счет за инфраструктуру. Правда в том, что у них сейчас не так много вариантов с точки зрения транспорта по стране.
Если вы живете в Северо-восточном коридоре, то да. Если вы едете туда и обратно между Балтимором или Вашингтоном, Нью-Йорком и так далее. Но у вас не так много вариантов. У вас не так много вариантов, чтобы иметь дело с другими аспектами транспорта с точки зрения местного транспорта.
Итак, что происходит — и если они не электрические, мы сами обнаруживаем — стоимость полета — получение — покупка билета на самолет стоит дороже из-за цен на бензин.
Итак, это процесс, но это процесс, в отношении которого я был последователен: желание снизить цены и перейти на возобновляемые источники энергии, чтобы мы не были так зависимы.
Разговоры у меня почти каждый — ну, это не — это преувеличение — не реже двух раз в неделю с одним из моих европейских коллег, глав государств, о чем — как мы можем помочь им, собственно, отучиться от русского нефти, потому что они настолько полностью зависимы.
Итак, мы похожи [так в оригинале] как — мы работаем как черти, чтобы помочь им перейти.
Потому что до тех пор, пока Россия может зарабатывать деньги, продавая нефть, она будет и впредь делать те плохие вещи, которые они делают.
Итак, много. Это действительно сложно. Я не утверждаю, что американцы не могут этого понять. Они это понимают, но у них — понимаете, они работают по 8-10 часов в день только для того, чтобы накрыть стол едой.
Итак, я думаю, что произошло то, что мы — в некотором смысле, я никогда не ожидал — позвольте мне сказать — позвольте мне сказать это осторожно: я никогда не ожидал, что республиканцы Ультра-МАГА, которые, похоже, сейчас контролируют Республиканскую партию, смогли контролировать Республиканскую партию. Я… я никогда не ожидал, что это произойдет.
В Господин Президент, год назад администрация говорила, что инфляция преходяща. Сейчас это явно не так. Как вы думаете, сколько времени пройдет, прежде чем мы увидим снижение цен?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Я не собираюсь этого предсказывать. Она варьируется в зависимости от того, с какими экономистами вы разговариваете.
К концу этого года, а некоторые говорят, что так оно и будет, в следующем году оно увеличится. Но есть и другие, которые говорят, что к концу этого года вы увидите, как он упадет — к календарному году.
Я не знаю, но я знаю, что мы должны сделать, чтобы убедиться, что мы сможем его уничтожить.
В Господин Президент, поддерживаете ли вы какие-либо ограничения на аборты? Или какие ограничения, по вашему мнению, должны быть, поскольку Сенат рассматривает этот вопрос?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Я не буду ни на что отвечать, потому что я не хочу — я хочу, чтобы эта история была об инфляции. И я расскажу об этом —
(переговоры репортеров.)
В Вы назвали Рика Скотта — вы недавно назвали Рика Скотта в своем выступлении. Ранее сегодня, предвосхищая ваше выступление, он сказал — и я просто цитирую здесь — что самое лучшее — «самое эффективное, что Джо Байден может сделать для решения инфляционного кризиса, который он создал, — это уйти в отставку. Он проблема». Сенатор добавил позже —
ПРЕЗИДЕНТ: Уйти в отставку? Это хорошая идея.
В Позже сенатор добавил: «Джо Байден нездоров. Он непригоден для должности. Он бессвязный, недееспособный и сбитый с толку». Это его слова. Я предлагаю вам возможность ответить на это.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Думаю, у этого человека проблемы.
В Отмените тарифы бывшего президента Трампа для Китая?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Мы обсуждаем это прямо сейчас. Мы смотрим на то, что окажет наиболее положительное влияние.
В Опустить их или стереть?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Нет, я этого не говорил.
В Я спрашиваю.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Говорю вам, мы обсуждаем это, но решение по этому поводу еще не принято.
Всем большое спасибо. Ценить это. Спасибо.
12:28 EDT
Замечания в Университете Канзаса, 18 марта 1968 г.
(Следующий текст был расшифрован из оригинальной записи.)
Роберт Ф. Кеннеди
Университет Канзаса
18 марта 1968 г.
Большое спасибо. Канцлер, губернатор и миссис Доккинг, сенатор и миссис Пирсон, дамы, господа и мои друзья, я очень рад быть здесь.
На самом деле я здесь не для того, чтобы произносить речь, я пришел, потому что приехал из штата Канзас, и они хотят передать всем вам свою любовь. Они сделали. Это все, о чем они там говорят, как сильно они тебя любят. На самом деле, я хочу установить тот факт, что я не выпускник Виллановы.
Я очень рад и очень тронут, как и моя жена, вашим теплым приемом здесь. Я думаю о своих коллегах в Сенате Соединенных Штатов, я думаю о своих друзьях там, и я думаю о теплоте, царящей в Сенате Соединенных Штатов — я не знаю, почему вы смеетесь — я был болен в прошлом году и я получил сообщение из Сената Соединенных Штатов, в котором говорилось: «Мы надеемся, что вы выздоровеете», и голосование было сорок два против сорока.
А потом они провели опрос в одном из финансовых журналов пятисот крупнейших бизнесменов США, чтобы спросить их, каким политическим лидером они больше всего восхищаются, кого они хотели бы видеть президентом Соединенных Штатов, и Я получил один голос, и я понимаю, что они ищут его.
Я мог бы пригласить всех своих сторонников на обед, но я — я не знаю, понравится ли вам то, что я собираюсь сказать сегодня, но я просто хочу, чтобы вы помнили, оглядываясь назад на этот день, а когда дело доходит до вопроса о том, кого вы собираетесь поддерживать — это Кеннеди выгнал вас из класса.
Я очень рад быть здесь с моими коллегами, сенатором Пирсоном, который, я думаю, так много сделал для Сената Соединенных Штатов, который боролся за интересы Канзаса и сделал выдающуюся карьеру, и я очень горд быть связанным с ним. И сенатора Карлсона, которого здесь нет, который является одним из самых уважаемых членов Сената Соединенных Штатов, уважаемым не только со стороны республиканцев, но и со стороны демократов, всеми его коллегами, и я рад и горжусь тем, что быть в Сенате с сенатором Карлсоном от штата Канзас.
И я счастлив быть здесь со своим старым другом, Губернатором Докингом. Я не думаю, что был кто-то, кто был бы более предан президенту Кеннеди и прилагал больше усилий в самых неблагоприятных обстоятельствах и в самых трудных ситуациях, чем его отец, который был тогда губернатором штата Канзас — никто, с кем я работал поближе с собой, когда я был в Лос-Анджелесе.
Мы не были на 100 процентов успешны, но это были отношения, которые я всегда буду ценить, и я знаю, как высоко их ценил президент Кеннеди, и я очень рад видеть его — и видеть сегодня его мать, миссис Доккинг. , так что я очень рад быть в своем штате.
И потом, я рад быть здесь, потому что, кроме того, мне нравится видеть всех вас.
В 1824 году, когда Томас Харт Бентон призывал Конгресс к развитию Айовы и других западных территорий, ему противостоял Дэниел Вебстер, сенатор от Массачусетса. «Что, — спросил Вебстер, — зачем нам эта обширная и бесполезная территория? Эта область дикарей и диких зверей. Пустынь с зыбучими песками и вихрями. Пыль, кактусы и луговые собачки».0318
«Какая польза, — сказал он, — можем ли мы когда-нибудь надеяться на то, чтобы использовать эти великие пустыни? Я никогда не проголосую за один цент из государственной казны, чтобы сделать запад на один дюйм ближе к Бостону, чем сейчас. » И именно поэтому сегодня здесь я, а не мой брат Эдвард.
Я рад оказаться здесь, в доме человека, публично написавшего: «Если наши колледжи и университеты не воспитывают бунтарей, мятежников, нападающих на жизнь со всем юношеским видением и энергией, то в этом есть что-то что-то не так с нашими колледжами. Чем больше беспорядков будет происходить в кампусах наших колледжей, тем лучше будет мир завтра». И, несмотря на все обвинения в мой адрес, эти слова были написаны не мной, их написал этот отъявленный бунтарь Уильям Аллен Уайт. И я знаю, с какой любовью к нему относится этот университет. Сегодня он уважаемый человек здесь, в вашем кампусе, и во всей стране. Но когда он жил и писал, его поносили как экстремиста и того хуже. Ибо он говорил, он говорил, как верил. Он не скрывал своего беспокойства в утешительных словах. Он не обманывал ни своих читателей, ни себя ложными надеждами и иллюзиями. Этот дух честной конфронтации и есть то, что сегодня нужно Америке. В последние годы его слишком часто не хватало, и это одна из причин, по которой я баллотируюсь на пост президента Соединенных Штатов.
Потому что мы, как народ, мы как народ, достаточно сильны, мы достаточно храбры, чтобы сказать правду о том, чего мы стоим. Эта страна нуждается в честности и откровенности в своей политической жизни и от президента Соединенных Штатов. Но я не хочу баллотироваться на пост президента — я не хочу, чтобы Америка в этом году сделала решающий выбор направления и лидерства, не признав этой правды. Я не хочу заручиться поддержкой голосов, скрывая положение Америки за ложными надеждами или иллюзиями. Я хочу, чтобы мы узнали перспективы будущего, чего мы можем добиться здесь, в Соединенных Штатах, чего стоит эта страна и что ожидается от нас в предстоящие годы. И я также хочу, чтобы мы знали и исследовали свои ошибки. И я хочу, чтобы у всех нас, молодых и старых, был шанс построить лучшую страну и изменить курс Соединенных Штатов Америки.
Сегодня утром я говорил о войне во Вьетнаме, и я кратко расскажу о ней через несколько минут. Но в этом критическом году выборов есть нечто большее, чем война во Вьетнаме.
Это, в корне, корень всего этого, национальная душа Соединенных Штатов. Президент называет это «беспокойством». Наши члены кабинета министров, такие как Джон Гардинер и другие, говорят нам, что Америка находится в глубоком упадке духа: препятствуя инициативе, парализуя волю и действие и разделяя американцев друг от друга по возрасту, взглядам и цвету кожи. и я не думаю, что мы должны принять это здесь, в Соединенных Штатах Америки.
Демонстранты выкрикивают правительственных чиновников, и правительство в ответ созывает демонстрантов. Анархисты угрожают сжечь страну дотла, и некоторые уже начали попытки, в то время как танки патрулируют американские улицы, а из пулеметов стреляют по американским детям. Я не думаю, что это удовлетворительная ситуация для Соединенных Штатов Америки.
Наши молодые люди — самые образованные и самые утешенные в нашей истории, переходят от Корпуса мира и публичных обязательств несколько лет назад к жизни в одиночестве и отчаянии — многие из них включились с помощью наркотиков и выключились на Америка — их здесь, конечно, нет, в Канзасе — верно?
Все вокруг нас, все вокруг нас, — не только в вопросе о Вьетнаме, не только в вопросе о городах, не только в вопросе бедности, не только в проблемах расовых отношений — но вокруг нас, и почему вы так обеспокоены и почему вы так встревожены — дело в том, что люди потеряли доверие к себе, друг к другу, это доверие так поддерживало нас в прошлом — вместо того, чтобы ответить на крики лишений и отчаяния — вопли, которые, как сообщает нам президентская комиссия по гражданским беспорядкам, могут окончательно расколоть нашу нацию — вместо того, чтобы ответить на эти отчаянные вопли, сотни сообществ и миллионы граждан ищут ответы, прибегая к силе, репрессиям и частным запасам оружия — чтобы мы противостоять нашим согражданам через невозможные барьеры враждебности и недоверия, и опять же, я не считаю, что мы должны это принимать.
Я не верю, что это необходимо в Соединенных Штатах Америки. Я думаю, что мы можем работать вместе — я не думаю, что мы должны стрелять друг в друга, бить друг друга, проклинать и критиковать друг друга, я думаю, что мы можем добиться большего успеха в этой стране. И именно поэтому я баллотируюсь в президенты Соединенных Штатов.
И если мы кажемся бессильными остановить это растущее разделение между американцами, которые, по крайней мере, противостоят друг другу, в скрытых местах живут еще миллионы, чьи имена и лица совершенно неизвестны — но я видел этих других американцев — я видел видел голодающих детей в Миссисипи, их тела были настолько искалечены от голода, а их умы были настолько разрушены за всю их жизнь, что у них не будет будущего. Я видел детей в Миссисипи — здесь, в Соединенных Штатах — с валовым национальным продуктом в 800 миллиардов долларов — я видел детей в районе дельты Миссисипи с вздутыми животами, чьи лица покрыты язвами от голода, и мы Мы разработали политику, чтобы мы могли получать достаточно еды, чтобы они могли жить, чтобы их дети, чтобы их жизни не были разрушены, я не думаю, что это приемлемо в Соединенных Штатах Америки, и я думаю, что нам нужны изменения.
Я видел индейцев, живущих в своих голых и скудных резервациях, без работы, с уровнем безработицы 80 процентов и с такой малой надеждой на будущее, с такой малой надеждой на будущее, что для молодежи, для молодых людей и женщин в подростковом возрасте, самой распространенной причиной смерти среди них является самоубийство.
Что они заканчивают свою жизнь, убивая себя — я не думаю, что мы должны это принимать — для первого американца, для этого меньшинства здесь, в Соединенных Штатах. Если юноши и девушки так переполнены отчаянием, когда идут в старшую школу, и чувствуют, что их жизнь такая безнадежная и что никто не позаботится о них, никто не будет с ними связываться и никто не будет с ними возиться, что они либо вешаются, либо стреляют в себя, либо убивают себя — я не думаю, что это приемлемо, и я думаю, что Соединенные Штаты Америки — я думаю, что американский народ, я думаю, мы можем сделать намного, намного лучше. И я баллотируюсь в президенты из-за этого, я баллотируюсь в президенты, потому что я видел гордых людей в холмах Аппалачей, которые хотят только достойно работать, но не могут, потому что шахты закрыты, а работы нет и никто — ни промышленность, ни рабочие, ни правительство — не позаботился о том, чтобы помочь.
Я думаю, что мы здесь, в этой стране, с бескорыстным духом, который существует в Соединенных Штатах Америки, я думаю, что мы можем добиться большего успеха и здесь.
Я видел людей черного гетто, внимавших все большим обещаниям равенства и справедливости, как они сидят в тех же разлагающихся школах и ютятся в тех же грязных комнатах — без тепла — отгоняя холод и отгоняя крысы.
Если мы верим, что нас, как американцев, объединяет общая забота друг о друге, то перед нами стоит неотложная национальная задача. Мы должны положить конец позору этой другой Америки.
И это одна из важнейших задач руководства для нас как отдельных лиц и граждан в этом году. Но даже если мы действуем, чтобы избавиться от материальной бедности, есть еще одна более важная задача, она состоит в том, чтобы противостоять бедности удовлетворения — цели и достоинства — которая поражает всех нас. Слишком много и слишком долго мы, казалось, жертвовали личным превосходством и общественными ценностями ради простого накопления материальных вещей.
Наш валовой национальный продукт в настоящее время составляет более 800 миллиардов долларов в год, но этот валовой национальный продукт — если мы будем судить о Соединенных Штатах Америки по этому — этот валовой национальный продукт включает в себя загрязнение воздуха и рекламу сигарет, а также машины скорой помощи, очищающие наши дороги от мусора. бойня. Это специальные замки для наших дверей и тюрьмы для тех, кто их взламывает. Это уничтожение секвойи и потеря нашего природного чуда в хаотичном разрастании. Он считает напалм и считает ядерные боеголовки и броневики для полиции, чтобы бороться с беспорядками в наших городах. Это винтовка Уитмена и нож Спека, а также телевизионные программы, которые прославляют насилие, чтобы продавать игрушки нашим детям. Однако валовой национальный продукт не учитывает здоровье наших детей, качество их образования и радость от их игр. Это не включает в себя красоту нашей поэзии или прочность наших браков, разумность наших публичных дебатов или честность наших государственных чиновников.
Он не измеряет ни нашего ума, ни нашего мужества, ни нашей мудрости, ни нашей учености, ни нашего сострадания, ни нашей преданности нашей стране, он измеряет все, короче говоря, кроме того, что делает жизнь стоящей. И это может рассказать нам об Америке все, кроме того, почему мы гордимся тем, что мы американцы.
Если это верно здесь, дома, значит, это верно и во всем мире. С самого начала нашей самой гордой гордостью было обещание Джефферсона, что мы здесь, в этой стране, будем самой большой надеждой человечества. И теперь, когда мы смотрим на войну во Вьетнаме, мы задаемся вопросом, сохраним ли мы все еще приличное уважение к мнению человечества и сохранило ли это мнение нисходящее уважение к нам, или же, подобно Афинам в древности, мы потеряем сочувствие и поддержку, и, в конечном счете, саму нашу безопасность в целеустремленном стремлении к нашим собственным целям и нашим собственным задачам. Я не хочу, и я верю, что большинство американцев не хотят, предать интересы Америки и просто уйти — поднять белый флаг капитуляции во Вьетнаме — это было бы неприемлемо для нас как народа и неприемлемо для нас как народа.
страна. Но меня беспокоит курс действий, которому мы сейчас следуем в Южном Вьетнаме. Меня беспокоит, меня беспокоит тот факт, что это превратилось в войну Америки. Было сказано несколько лет назад, что это «их война», «это война южновьетнамцев», что «мы можем помочь им, но не можем выиграть ее для них», но за период последней три года мы сделали войну и борьбу в Южном Вьетнаме нашей войной, и я думаю, что это неприемлемо.
Я не согласен с тем, что это просто военная акция, что это просто военная акция, и каждый раз, когда у нас были трудности в Южном Вьетнаме и Юго-Восточной Азии, у нас был только один ответ, у нас был только один ответ способ справиться с этим — месяц за месяцем — год за годом мы справлялись с этим только на пути, и это — послать больше военных и увеличить нашу военную мощь, и я не думаю, что это такая борьба, что это в Юго-Восточной Азии.
Я думаю, что это вопрос народа Южного Вьетнама, я думаю, что это вопрос народа Южного Вьетнама, который чувствует, что его усилия стоят того, что они готовы принести жертву, что они чувствуют, что их страна и их за правительство стоит бороться, и я думаю, что развитие событий последних нескольких лет показало, продемонстрировало, что народ Южного Вьетнама не чувствует никакой связи и принадлежности к правительству Сайгона, и я не думаю, что это зависит от нас здесь, в Соединенные Штаты, я не думаю, что мы здесь, в Соединенных Штатах, должны говорить, что мы собираемся уничтожить весь Южный Вьетнам, потому что у нас там есть обязательства.
Командующий американскими войсками в Бен-Тре сказал, что мы должны уничтожить этот город, чтобы спасти его. Таким образом, 38 000 человек были уничтожены или стали беженцами. Мы здесь, в Соединенных Штатах, — не только правительство Соединенных Штатов, не только командующие и войска в Южном Вьетнаме, правительство Соединенных Штатов и каждый человек, находящийся в этом зале, — мы являемся частью этого решения, и я не думаю, что что нам нужно делать это дольше, и я думаю, что мы должны изменить нашу политику.
Я не хочу быть частью правительства, я не хочу быть частью Соединенных Штатов, я не хочу быть частью американского народа, и чтобы они писали о нас, как они писали о Рим: «Они создали пустыню и назвали ее миром».
Я думаю, что мы должны сесть за стол переговоров, и я думаю, что мы должны предпринять шаги, чтобы сесть за стол переговоров.
И я говорил это в течение последних двух лет, я думаю, что у нас есть шанс на переговоры, и возможность содержательных переговоров, но в феврале прошлого года, год назад, когда существовала самая большая возможность для переговоров Администрация и Президент Соединенных Штатов чувствовали, что военная победа не за горами, и мы отправили сообщение Хо Ши Мину 8 февраля 1967 фактически требуя их безоговорочной капитуляции, мы не собираемся добиваться безоговорочной капитуляции Северного Вьетнама и Вьетконга больше, чем они не собираются добиваться безоговорочной капитуляции Соединенных Штатов Америки.
Нам придется вести переговоры, нам придется идти на компромиссы, нам придется вести переговоры с Фронтом национального освобождения. Но люди могут возразить: «Как жаль, что нам приходится вести переговоры с Фронтом национального освобождения», но это факт жизни. У нас есть три варианта: мы можем либо в одностороннем порядке выйти из Южного Вьетнама и поднять белый флаг — я думаю, что это неприемлемо.
Во-вторых, мы можем продолжать эскалацию, мы можем продолжать посылать туда больше людей, пока у нас не появятся миллионы и миллионы людей, и мы не сможем продолжать бомбить Северный Вьетнам, и, по моему мнению, мы не приблизимся к успеху, мы быть не ближе к победе, чем сейчас, в феврале 1968 года.
И третий шаг, который мы можем сделать, это сесть за стол переговоров. Мы можем сесть за стол переговоров и не добиться всего, чего хотим. Одна из вещей, которую мы, как американцы, должны принять, но другая, другая альтернатива настолько неприемлема. Одна из вещей, которую нам, американскому народу, и правительству Соединенных Штатов придется принять, заключается в том, что Фронт национального освобождения будет играть роль в будущем политическом процессе Южного Вьетнама.
И нам придется с ними договориться. Что они будут играть определенную роль в будущем политическом процессе Южного Вьетнама, что будут выборы, и народ Южного Вьетнама, в конечном счете, будет определять и решать свое собственное будущее.
Таков порядок действий, именно такой образ действий я хотел бы увидеть. Я хотел бы, чтобы правительство Соединенных Штатов дало понять правительству Сайгона, что мы не собираемся мириться с коррупцией и нечестностью. Я думаю, что мы должны разъяснить правительству Сайгона, что если мы собираемся призывать молодых людей в возрасте 18 лет здесь, в Соединенных Штатах, если мы собираемся призывать молодых людей в возрасте 19 лет,лет здесь, в Соединенных Штатах, и мы собираемся отправить их сражаться и умереть в Кхесани, что мы хотим, чтобы правительство Южного Вьетнама призвало своих 18-летних и 19-летних.
И я хочу пояснить, что если правительство Сайгона считает, что Кхе Сань или Ке Сон и район в демилитаризованной зоне так важны, если Кхе Сан так важен для правительства Сайгона, я хочу, чтобы эти Американские морские пехотинцы оттуда и южновьетнамские войска там.
Я хочу получить объяснение, почему американских мальчиков, убитых две недели назад в Южном Вьетнаме, было в три раза больше, более чем в три раза больше, чем солдат Южного Вьетнама. Я хочу понять, почему потери и потери за последние две недели, в разгар боевых действий, должны быть такими большими американскими потерями по сравнению с южновьетнамскими. Это их война. Я думаю, что мы должны приложить усилия, чтобы помочь им, я думаю, что мы должны приложить усилия, чтобы сражаться, но я не думаю, что мы должны нести все бремя той войны, я думаю, что южные вьетнамцы должны.
И если я буду избран президентом Соединенных Штатов, с вашей помощью, я буду проводить в жизнь именно такую политику.
Мы можем добиться большего успеха здесь, в Соединенных Штатах, мы можем добиться большего успеха. Мы можем улучшить наши отношения с другими странами по всему миру. Президент Кеннеди во время своей предвыборной кампании в 1960 году говорил о потере престижа, которую Соединенные Штаты понесли по всему миру, но посмотрите, каково наше положение в настоящее время.
Президент Соединенных Штатов едет на собрание ОАГ в Монтевидео — может ли он поехать в город Монтевидео? Или он может путешествовать по городам Латинской Америки, где была такая глубокая любовь и глубокое уважение? Он должен оставаться на военной базе в Монтевидео, с американскими кораблями в море и американскими вертолетами над головой, чтобы обеспечить его защиту, я не думаю, что это приемлемо.
Я думаю, что у нас должны быть условия здесь, в Соединенных Штатах, и достаточная поддержка нашей политики, чтобы Президент Соединенных Штатов мог свободно и четко путешествовать по всем городам этой страны, а не только на военные базы.
Я думаю, что здесь мы можем сделать больше, я думаю, что мы можем сделать больше в Южном Вьетнаме. Я не думаю, что мы должны мириться с ситуацией, которая сложилась на данный момент. Я думаю, что мы можем добиться большего, и я думаю, что американцы думают, что мы можем добиться большего.
Джордж Бернард Шоу однажды написал: «Некоторые люди видят вещи такими, какие они есть, и говорят, почему? Я мечтаю о том, чего никогда не было, и говорю, почему бы и нет?»
Итак, я приехал в Канзас, чтобы попросить вас о помощи.
Leave a Reply