Паул шомодян статистика: Кобо Абэ «Чемодан». Статистика оценок

Танцующая в Аушвице [Паул Гласер] (fb2)

Паул Гласер
Танцующая в Аушвице

Как только открывается имя, приходит беда…

Сага о Лоэнгрине

В средневековом стихотворении, датированном 1280 годом, воспеваются подвиги рыцаря-лебедя Лоэнгрина, героя древней саги. В лодочке, влекомой лебедем, Лоэнгрин спускается вниз по Рейну к немецкому городку Клеве, что близ Неймейгена. Там он защищает честь благородной дамы Эльзы, а затем предлагает ей руку и сердце. Они счастливы вместе. Однако Лоэнгрин не хочет, чтобы Эльза узнала его настоящее имя и откуда он родом, и запрещает ей спрашивать об этом. Но по прошествии лет Эльза, не сумев сдержать любопытства, все же заставляет мужа открыться и тем самым навлекает на себя большую беду.

Предисловие

Это рассказ о моей тетушке Розе. О том, что она пережила в жестокие времена. Все это было на самом деле.
Роза вела дневник, написала множество писем, заметок, стихотворений, песенок, делала фотографии, а кусочек своей жизни в военное время даже зафиксировала на кинопленке. Можно сказать, что Роза сама составила собственное жизнеописание.
Сразу же после войны на людей, предавших ее, Роза заявила в полицию. Копии полицейских отчетов и свидетельских показаний хранились в ее архиве. Они дали мне возможность заглянуть на кухню тогдашней жизни и получить еще более четкое представление о том, как реагировала тетушка Роза на все происходящее.
Как самый старший из послевоенного поколения нашей семьи я не видел для себя дела более важного, чем сделать из Розиных историй книгу. И я сделал это, потому что тетушкин рассказ должен быть услышан. Ее история — это история человека с сильным характером. Человека, сохраняющего оптимизм в обстоятельствах, когда уже ничто не имеет значения.
Узнав эту историю, расскажи ее другому…

Паул Гласер

Чемодан

Из своего окна на третьем этаже я вижу погруженную во мрак площадь, скудно освещаемую несколькими фонарями. Булыжники мостовой поблескивают под унылым дождиком, фонарный свет растекается в лужах неровными желтыми пятнами. Тишина и покой. Площадь обступают старинные здания, почти во всех окнах темно. Редко кто в эту пору не спит. Мой взгляд останавливается на большом неказистом здании. Простотой линий оно напоминает приют или богадельню. Оно странно смотрится здесь, на этой дивно красивой площади в центре Кракова.
Завтра последний день конференции. В ней участвуем мы, директора европейских больниц. Здесь мы обмениваемся опытом и обсуждаем, как нам эффективнее решать насущные проблемы здравоохранения. Пленарные доклады вполне хороши, семинары интересны. На подобных конференциях я общаюсь со многими своими коллегами из разных стран Европы. Вот и сегодня, помимо встреч на семинарах, я весьма плодотворно побеседовал с двумя из них — из Бордо и из Мюнхена. Провел день с пользой, думаю я, глядя на поблескивающую от дождя площадь.
После рабочего дня я встречаюсь с женой, она на этот раз поехала вместе со мною. Это случается крайне редко, поскольку ей не так-то просто найти окно в своем напряженном графике. Но нынешняя конференция по времени совпала со студенческими каникулами. Раньше мы никогда не бывали в Кракове. Мы с несколькими коллегами планируем задержаться здесь еще на три дня после конференции. Я очень рад этому.
В честь окончания конференции общество польских директоров организовало для европейских коллег фортепианный концерт. Большой зал дворца, где проходит концерт, наполняется звуками музыки Шопена. Мазурки, полонезы и сонаты сменяют друг друга. После концерта нас приглашают к столу, а потом мы немного танцуем под вальсы того же Шопена. Наши польские коллеги гордятся своим знаменитым композитором и щедро делятся его музыкой с нами. Вечер близится к завершению, мы раскланиваемся. Французский, немецкий, английский дружелюбно перекликаются друг с другом.
На следующий день мы осматриваем Краков, прогуливаемся по его старинным улочкам, уютным площадям, любуемся богато украшенными соборами и средневековым замком. Днем позже мы выбираемся за город, у нас экскурсия на соляные рудники. Соль добывается здесь уже два столетия, и под землей возникла удивительная система коридоров с грандиозными залами, вырубленными в соляных пластах. В последний день мы планируем съездить в Аушвиц — самый большой концентрационный лагерь Второй мировой войны, а также в граничащий с ним концлагерь Биркенау.
По мере того как приближается последний день нашего пребывания в Польше, меня все чаще занимает вопрос: зачем мне ехать в этот лагерь? И накануне вечером я говорю жене, что не вижу смысла в этой поездке. Ни разу в концлагере не был — и любопытство меня не мучает. Как-то еще школьником я видел документальный фильм о концлагерях, и этого мне более чем достаточно. Я и без всяких экскурсий знаю, что там сотнями, тысячами, миллионами гибли люди, а детали того, как именно они гибли, ничего для меня не добавят к этой ужасной истории.
Впрочем, это ли истинная причина моего нежелания ехать?
А может, я придумываю оправдания, чтобы скрыть от себя нечто, что прячется в глубине моей души?
И тем не менее, чисто интуитивно все во мне восстает против посещения концлагеря. Почему? Я испытываю отвращение к этой поездке, я не хочу туда ехать, я должен держаться от этого подальше, всю эту лагерную историю уже давным-давно пора положить в архив на дальнюю полку, уже давным-давно пора забыть… И я говорю коллегам: нет, спасибо, я не поеду, у меня и без этого хватает впечатлений.
Однако на следующее утро за завтраком коллеги продолжают уговаривать меня не отрываться от коллектива. Это же так интересно, говорят они, да и ехать-то всего ничего. А поскольку мы и в самом деле держимся дружной компанией, я нехотя соглашаюсь и со смешанным чувством сажусь в автобус.
И вот мы выезжаем в какое-то необъятное поле. Я вижу несколько каменных строений, а за ними — деревянные бараки. Деревянные бараки, насколько видит глаз. Им нет конца. Я выхожу из автобуса и оглядываюсь по сторонам. Нас уже поджидает гид, молодой человек с коротко стрижеными светлыми волосами. Он встречает нас роскошной улыбкой. Представившись, бодро выкрикивает: “Follow me!^[1]”, и, сгрудившись, мы втягиваемся в лагерные ворота с надписью — “Arbeit macht frei^[2]”. Здесь было уничтожено множество людей, прежде всего евреев, рассказывает наш гид. Мужчин, женщин, стариков, детей и даже младенцев… Я ощущаю себя туристом по местам катастроф. Что я здесь делаю? И почему утром я не проявил твердости и не остался в городе?
Гид, все еще полный энтузиазма, ведет нас мимо каменных строений и останавливается у стены. Вот здесь ежедневно расстреливали людей, сообщает он и идет дальше. Мы входим в соседнее здание, и гид рассказывает нам в деталях, где и как именно доктор Менгеле проводил свои эксперименты над заключенными. В здании — несколько мрачно освещенных залов, в них содержались заключенные. Направляясь туда, мы проходим мимо больших застекленных витрин с изделиями из кожи и волос заключенных. В концлагерях “человеческие отходы” шли в переработку, а потом использовались при изготовлении промышленных товаров. Такой вот жуткий круговорот. Мешки подобных “заготовок” находили в лагере и после войны, теперь весь этот ужас выставлен здесь.
Минуем витрину с невероятным количеством очков. За стеклом другой витрины — состриженные волосы. Мне бросается в глаза, что отдельные пряди по сей день заплетены в косички. Мы с женой первыми входим в следующее помещение. Остальные замирают перед витринами, тихо переговариваясь друг с другом. Мы входим в зал, где выставлены горы чемоданов. На каждом чемодане фамилия владельца и страна, откуда он прибыл. Заключенным полагалось писать эти сведения на своих вещах, чтобы те не потерялись, так было легче их хранить.
Мой взгляд падает на большой коричневый чемодан, выдвинутый вперед. Я цепенею от ужаса: на передней панели чемодана написано, что он прибыл из Нидерландов, а ниже крупными буквами выведена фамилия владельца — “Гласер”. Жена тоже читает фамилию и хватает меня за руку. На чемодане стоит моя фамилия, не слишком распространенная в Нидерландах. Оцепенев, молча я смотрю на “мой” чемодан.
Не знаю, сколько времени мы стоим, потрясенные, в призрачной подсветке витрины, перед причудливой инсталляцией из чемоданов. Десятки чемоданов глядят на нас из-за стекла — большие, маленькие, коричневые, черные, красивые, уродливые… А тот, с моим именем, как будто нарочно выдвинулся вперед. Мы отражаемся в витринном стекле на фоне обступившего нас черно-белого сумрака мрачного зала. Перед нами — ярко освещенный коричневый чемодан. Чемодан с моим именем, забытый на остановке по пути в никуда. Мы с женой одни в этом зале, стоим, смотрим на чемодан и молчим. На несколько долгих мгновений над нами повисает тишина.
Но вот ее разрывают голоса. Это наша группа выходит из зала с очками и движется в нашу сторону. Сейчас они все тоже увидят чемодан, этого не избежать. Прервав молчание, я говорю жене:
— Нет смысла оставаться здесь дальше, идем отсюда. — И мы спешим к выходу.
На свежем воздухе я прихожу в себя. Через какое-то время к нам присоединяются мои коллеги с гидом.
— Ты видел? Чемодан с твоим именем?
Этих вопросов я и боялся, надеясь в глубине души, что никто не прочтет надписи на чемодане. Я теряюсь, смущаюсь, но прежде чем успеваю ответить, один из коллег сражает меня следующим вопросом:
— Может, во время войны здесь сидел кто-нибудь из твоих родственников?
— Ну да, я видел свою фамилию на чемодане, — нехотя подтверждаю я.  — Понятия не имею, кому он мог принадлежать…
На меня сыпятся и другие вопросы, но я на все отрицательно качаю головой. К моему облегчению, в разговор вмешивается гид, он призывает нашу команду двигаться дальше. Но я уже не слышу, что он рассказывает, мои мысли остались возле чемодана. Пыльно-серыми улочками вдоль деревянных бараков мы наконец возвращаемся к автобусу. Экскурсия закончилась.
Вечером за ужином все оживленно болтают. В обычной ситуации я бы охотно поболтал вместе со всеми, но тут я весь вечер сижу тихо и, выбрав удобный момент, первым ухожу к себе в номер.

Образ чемодана не оставляет меня. В ту ночь, лежа в постели, я думаю. Почему я давал друзьям уклончивые ответы, почему выкручивался, хотя прекрасно знал, что именно должен был им сказать? Продолжая думать о чемодане, я наконец нащупываю решение и проваливаюсь в сон. Проснувшись утром, я уже наверняка знаю: мне следует найти отгадку семейной тайны.

Улетевшая любовь

— Рози, а не пройтись ли нам вдоль тех витрин? — предлагает Бой.
Прогуливаясь по воскресным улочкам в центре Неймейгена, мы с Боем наслаждаемся чудесным летним полднем. 1934 год. То и дело краешком глаза я поглядываю на наши отражения в витринах. Наверняка прохожие думают, что мы с Боем пара. Вот пусть так и думают. Бою двадцать один год, а мне на следующей неделе исполнится девятнадцать. И чем дольше я вижу, как мы с Боем отражаемся в витринах, тем острее во мне вскипает жажда любви. Гудок проезжающей мимо машины возвращает меня к реальности. Мы с Боем не пара, мы с ним — просто друзья.
— Рози, слышишь, эта машина сигналит тебе! — говорит Бой, останавливаясь.
— Мне нет дела до влюбленных автомобилей! — отвечаю я.
— Такое впечатление, что шофер тебя знает. Честное слово. И кто, интересно, это мог бы быть? — подмигивает мне Бой.
— Понятия не имею, — равнодушно отвечаю я. — Идем же скорей.
Мы идем в Собрание, где договорились потанцевать с друзьями.
Как минимум пару раз в неделю я хожу в Собрание, которое располагается в роскошном здании со множеством залов, холлов с переходами и баров. Собрание в Неймейгене — это особое понятие. Раньше это здание было общественным, а потом состоятельные господа открыли здесь свой клуб.
В Собрании есть огромный зал на 1600 мест. Зимой, сменяя друг друга, там проходят концерты, оперы, оперетты, ревю и спектакли. Имеется в Собрании и шикарное фойе с танцплощадкой: пол здесь из красного дерева, вокруг — уютные кресла, обтянутые бордовым плюшем, а сверху — вращающаяся зеркальная крыша. По выходным для членов клуба работает зимнее кафе с легкой музыкой. Летом играет чудесный оркестрик, иногда его сменяет кабаре с международным репертуаром. Я хожу сюда уже несколько лет, но по-прежнему с удовольствием вспоминаю, как пришла в Собрание в первый раз.
Как часто я, еще маленькой девочкой, слышала разговоры родителей о Собрании и как часто, пересекая дивную площадь императора Карла, поглядывала на здание, притягивавшее меня к себе как магнит! Здание казалось мне огромным, там кипела взрослая жизнь. Просто так попасть туда было невозможно. По меньшей мере тебе должно было исполниться шестнадцать. А еще нужно было стать членом этого таинственного клуба. Правила приема в Собрание были очень строгими, туда просто не мог попасть человек, статус которого не отвечал требованиям.
Когда мне исполнилось пятнадцать, умерла моя бабушка, мать моего отца. Мой отец, Фальк, целый год провел в трауре, в то время как моя мама, Жозефина, носила траур по свекрови всего две недели. По истечении этих двух недель родители решили, что какое-то — весьма длительное — время они не смогут посещать Собрание. Мама в силу своего ограниченного буржуазного воспитания посчитала абсурдной саму мысль о возможности в одиночку выходить в свет. Траур не позволял отцу развлекаться в обществе. Здесь он был непоколебим. В итоге по воле несчастного случая отцовский членский билет получила я. Чтобы не огорчать отца, я всеми силами старалась скрыть свою радость, однако этот билет стал для меня лучшим подарком. Одним щелчком меня выбросило в реальную жизнь с новыми приключениями. Двери во взрослый мир распахнулись, и вот, раздувшись от гордости, в обществе матери я в первый раз прошествовала на концерт мимо портье в голубой униформе.
Раз в неделю в Собрании был какой-нибудь праздник. По вечерам в четверг я сопровождала маму на концерт, который обычно устраивали в главном зале Собрания. Этими концертами я искренне наслаждалась, восхищалась солистами, в особенности теми, что пели под фортепьяно. Я не только научилась различать музыкальные произведения, но еще и наблюдала за публикой. Молоденькой девушкой я пробовала на вкус взрослую жизнь, и этот вкус мне очень нравился.
В Собрании было на что посмотреть. Элегантно одетые дамы и мужчины в смокингах. Дамы, которые во время концерта безостановочно жевали конфетки и раздражали соседей постоянным шуршанием фантиков. Пожилые господа, которые, вооружившись театральными биноклями, вместо того чтобы смотреть на сцену, бесцеремонно разглядывали сидевших в зале. Гости в вечерних нарядах, которые, не испытывая подлинного интереса к классической музыке, почти сразу же после начала концерта засыпали глубоким сном, и даже бой литавр не мог вернуть их к реальной жизни. Фанатичные любители музыки, которые, положив на колени партитуру, отслеживали — нота за нотой — исполнение музыкального произведения, будто у них главным хобби было выловить ошибки музыкантов и вывести на чистую воду дирижера.
А еще были антракты. Во время антрактов люди фланировали по длинным коридорам с огромными зеркалами. Фланировать, многократно отражаясь в зеркалах, и критиковать всех подряд — это и было главным развлечением. На одном из витков своего фланирования они заглядывали в кафе, где был сервирован кофе, а затем вновь отправлялись праздно шататься, кланяясь, приседая и сплетничая, очень часто о тех, кого лишь минуту назад любезно приветствовали.
Я купалась в этих впечатлениях, а моя мама то и дело спрашивала меня:
— Рози, почему ты все время оглядываешься? Ты кого-нибудь ищешь?
— Нет, мамочка, — отвечала я, разглядывая толпу горящими глазами. — Мне просто нравится наблюдать за здешней публикой. Как будто я в зоопарке. Приглядись сама: люди ведут себя, как животные — обезьяны, ослы, лисички, совы, свиньи, слоны, попугаи, хищные птицы…
Не одно лишь это открытие подлинной взрослой жизни было сделано мною в Собрании, магический отзвук во мне пробудили музыка и танцы. Музыка и танцы сопровождали мою жизнь с самого детства. До сих пор помню, в какой именно момент зародилась моя страсть к танцам. Это произошло в Клеве, в Германии, мне тогда было пять лет. В Клеве я росла в атмосфере полнейшего благополучия. Незадолго до Первой мировой мой отец поступил на службу в Margarine A. G. — заграничную “дочку” компании, принадлежавшей семейству Ван де Берг из городка Осс. Производством маргарина Blue Band на клевском предприятии занималось 3000 человек. Сделав стремительную карьеру, отец дорос там до технического директора.
Когда — после Первой мировой войны, обернувшейся катастрофой для Германии — жизнь в Клеве вернулась в привычное русло, мы довольно долго жили в шикарном отеле Bollinger. Помпезное здание среди бедности и разрухи. В отеле также были расквартированы бельгийские офицеры из занявших городок войск, а еще время от времени сюда наезжали коммерсанты. Я, пятилетняя девочка, носилась по всему отелю — и каждый из гостей спешил меня чем-нибудь порадовать.
“И раз, и два, и три, и четыре, тянем носочек — и три, и четыре!” — донеслось до меня однажды вечером что-то непонятное. Этот рефрен, бесконечно повторявшийся под монотонный музыкальный ритм, притянул меня в сумерках к плотно закрытым стеклянным дверям большого зала. По ту сторону дверей в такт музыке скользили чуть шаркающие шажки. Сквозь стекло я разглядела лакированные туфельки, белые лайковые перчатки, румяные лица юных студентов. В центре зала в черном вечернем платье из тюля стояла Лизелотта Бенфер, рыжая, маленькая и хрупкая. Она давала уроки танцев молодым обитателям Клеве: сразу же после войны, после долгих лет лишений, те с вожделением ринулись в светскую круговерть.
— А теперь кавалеры провожают своих дам на место, — услышала я.
Длинной вереницей парочки, одна за другой, все под ручку, направились к дамской стороне зала. Каждый кавалер подводил даму к ее стулу и с легким поклоном (в ответ следовал книксен — дама едва заметно приседала) расставался с ней.
— Пятиминутный перерыв, — прозвучал мелодичный голос фройлен Бенфер.
Вытаращив свои голубые глазенки и полуоткрыв рот, я жадно рассматривала сквозь стеклянную дверь этот чудесный мир, думая про себя: “Танцевать! Вот чему я хочу научиться! Но только пусть я буду танцевать так же красиво, как фройлен Бенфер!”
Однажды утром мы сидели с мамой за завтраком в ресторане отеля Bollinger. Мне было скучно. Я мучила яйцо и никак не могла решить, съесть его прямо сейчас или позже. Потом, с тем же выражением скуки на лице, я принялась ковырять свежее голландское печенье со сливочным сыром, наблюдая, как официант ставит перед нами на стол блюдо с морепродуктами.
За соседним столиком наискосок от нас я заметила симпатичную молодую женщину. Она пила из чашечки черный кофе и отщипывала крошечные кусочки ржаного хлеба. То и дело ее взгляд останавливался на столе голландцев, полном яств. В ее глазах читалась не зависть, нет, это был настоящий голод, все снова и снова притягивавший ее взгляд к нашему столу. И моя мама это поняла. Она не была знакома с немецкой учительницей танцев, но видела ее и знала о весьма двусмысленных слухах, ходивших о ней. Но мама посчитала, что все это ее не касается. Она заказала еще один завтрак, и вот, сделав немецкий “кникс”, я поставила поднос перед Лизелоттой Бенфер.
— Это мне? Как мило! Но давай сначала поблагодарим твою мамочку!
Между дамами завязался оживленный разговор, и я получила возможность разглядеть свою богиню вблизи. Прекрасные крошечные ступни, тонкие шелковые чулки, хорошо скроенное льняное платье, изящные тонкие руки, кольцо с камеей, рыжие волосы, скрепленные одной заколкой. Как же она была красива! Чтобы показать свою красоту, ей вовсе не требовалась шикарная одежда. Красивой ее делало свечение, шедшее откуда-то изнутри… Все это вместе взятое пробудило во мне, как бы мала я тогда ни была, подлинную страсть к танцам.
Так я была допущена к урокам танцев фройлен Бенфер. Когда на следующий день она вошла со мной в большой зал, ее ученики посмотрели на меня с удивлением.
— Это Рози, наша новая танцовщица, — пояснила она.
Быстро разучив первые па, я принялась танцевать с таким рвением, будто от этого зависела вся моя жизнь. Проявив невиданное упорство, я освоила весь танцевальный курс.
Когда потом офицеры из отеля спрашивали меня: “Кем ты хочешь стать, Рози?” — “Фройлен Бенфер”, — следовал неизменный ответ.

И вот, много лет спустя, мы с Боем гуляем по воскресным улицам. И хотя мы не влюблены друг в друга, мне нравится идти рядом с ним. Он мой товарищ. Мы с ним танцуем, играем в теннис и плаваем. Иногда на природе нас охватывает небольшое любовное волнение, но потом мы вновь становимся просто друзьями.
На одной из улиц, по которым мы гуляем, за высоким, широко распахнутым окном сидит молодой человек. Они с Боем здороваются, и парень приглашает нас войти.
— Не хочешь прогуляться с нами? — спрашивает Бой.
— Это мой хороший приятель, — поясняет он мне. — Славный малый, сама увидишь.
Приветствуя нас, хозяин уже стоит в дверях. Мы заходим в дом и сразу же оказываемся в большой, тесно заставленной мебелью комнате.
— Это Вим Фермёлен, а это Рози Гласер, — представляет нас друг другу Бой.

Роза и Бой на природе
Рукопожатие и невнятное “очень приятно” скрепляют новое знакомство.
— Что вам налить? — спрашивает Вим, и вот мы уже чокаемся за знакомство, а потом за здоровье друг друга. Он действительно очень мил, этот парень, интересный рассказчик и одновременно внимательный слушатель. Я оглядываю комнату и замечаю расставленные на бюро фотографии. На большинстве из них — одна и та же девушка.
Наверняка его подружка, думаю я, рассматривая девушку чуть дольше положенного. И тут же чувствую, как мои щеки заливает румянец, но не потому, что я бесцеремонно изучаю фотографию, а потому что взгляд Вима направлен на меня, я знаю это точно. Меня как будто застигли врасплох. Разговор катится дальше.
— Что вы делаете сегодня вечером? — спрашивает Вим.
— Идем в Собрание, — отвечает Бой.
— Пойдем с нами! — быстро подхватываю я.
— А можно? — улыбается он. — Не хочу быть вам в тягость.
— Ты не будешь нам в тягость, — возражаю я, — напротив, мы будем рады, если ты пойдешь с нами.
Так проходит наша первая встреча с Вимом. Он кажется мне симпатичным парнем. В нем есть нечто привлекательное — и не только во внешности, но и в его манерах, его поведении. Его волосы гладко зачесаны назад, и он пахнет, как настоящий мужчина. Он крупнее и старше меня, но при этом строен и пластичен. Я полна любопытства.
Тем же вечером в Собрании мы сидим за столиком одного из кафе и поджидаем Вима. Как только он появляется, я замечаю его издалека. Рядом с ним девушка. Это разочаровывает меня, я надеялась, что он придет один. Девушка не похожа на ту, что на фотографиях у него дома. Но они приближаются, и я узнаю его спутницу. Подойдя к нашему столику, Вим говорит, как будто извиняясь:
— Я встретил ее в гардеробе, она была одна, поэтому я пригласил ее к нам присоединиться.
— Не надо нас знакомить, — восклицаю я с облегчением. — Мы знаем друг друга уже тысячу лет.
И я подмигиваю Лидии, своей подружке по игре в теннис. Бой ее тоже знает, и нас всех разбирает смех. Вим находит стул для Лидии, они подсаживаются к нашему столику, и мы заказываем напитки.
Вим рассказывает о своей работе, он пилот гражданской авиации. На меня производит впечатление то, с каким энтузиазмом он говорит о своей профессии. Мы в деталях узнаем все про различные способы пилотирования, и поскольку он явно собирается говорить только об этом, я вклиниваюсь в его “пилоты-самолеты” с вопросом: откуда он родом?
— Я из семьи, где было четверо детей. Мой отец давно умер… А здесь, в Неймейгене, я снимаю две комнаты. В одной из них мы сегодня встречались. Жить в Неймейгене мне очень нравится, особенно если время от времени попадаешь в такое приятное общество, как ваше, — отвечает он улыбаясь. — По работе я постоянно связан с аэропортом Эйндховена. Это, конечно, не близко отсюда, но у меня машина. От двери до двери дорога занимает два часа… И я не езжу в аэропорт каждый день. Иногда выпадает свободная неделька — тогда я с радостью провожу ее в Неймейгене. Но иногда приходится уезжать отсюда надолго. Это если, к примеру, меня ставят на рейс в какую-нибудь далекую страну. Пару раз я летал вторым пилотом даже в Голландскую Ост-Индию. Полет туда и обратно длится несколько недель. Приходится делать множество промежуточных посадок — дозаправиться, проверить самолет, отдохнуть. Такая вот у меня рискованная работа, — заключает он, с улыбкой глядя на меня.
В тот вечер мы с Вимом много танцуем. Поскольку наши друзья, оживленно болтая, продолжают сидеть за столиком, это не слишком бросается в глаза. Во всяком случае Бой ничего не замечает. В нашей компании он самый словоохотливый. Только Лидия пару раз с улыбкой оглядывается на меня. Танцуя, мы с Вимом почти не разговариваем. Мы смотрим друг другу в глаза. Нам обоим необъяснимо хорошо. После танцев мы договариваемся покататься на велосипедах.
Впервые в жизни я не нервничаю в присутствии мужчины. С Вимом я спокойна и чувствую себя в безопасности. Мне не нужно ничего из себя строить, Вим тоже остается самим собой. Никакого бахвальства, никакого театра. Вскоре по всем признакам я замечаю, что он без ума от меня. Но у меня пока нет сильной влюбленности, как это бывало прежде. Я тоже без ума от него, но совсем иначе: глубже, спокойнее, увереннее. Наши чувства взаимны. И в какой-то момент я понимаю, что Вим становится моей большой любовью. Каждый миг мы ищем общества друг друга.
Да, с Вимом все не так, как с теми, в кого я влюблялась раньше. С ними я всегда была в напряжении. Наверное, потому, что это были мои первые контакты с противоположным полом. Мои родители никогда не рассказывали мне ни о мальчиках, ни о любви. У меня не было ни старшего брата, ни старшей сестры, которые могли бы помочь мне советом, которым я могла бы излить душу. Все открытия мне приходилось делать самостоятельно. До сих пор помню свое первое свидание с мальчиком. Мне только-только исполнилось тринадцать. Это был сын нашего соседа, Нико. Дело у нас не зашло далеко, потому что мы оба были слишком застенчивы. Мы не добрались даже до первого поцелуя. Но сам факт, что я нахожусь наедине с мальчиком, приводил меня в невероятное волнение. Довольно скоро Нико переехал в другой район города, на том весь наш роман и иссяк.
Между тем именно в то время пробудился мой интерес к тому, чем мальчики отличаются от девочек. Лежа в постели с книжками о сексуальной жизни, втихаря позаимствованными из родительской библиотеки — часто с откровенными фотографиями или рисунками, — я впитывала в себя новые, жутко интересные и одновременно отталкивающие идеи. Наглядевшись “грязных” картинок, я иной раз чувствовала ком в горле, и мне почему-то хотелось плакать. В другой раз я с нездоровым интересом присматривалась к брюкам отца или кого-нибудь из гостей мужского пола. К моему любопытству примешивался страх, который вызывала у меня эта хранящаяся за семью печатями сторона жизни. Ах, если б я только могла все это с кем-нибудь обсудить!..
В четырнадцать лет я познакомилась в теннисном клубе с Лидией. Ее отцу в городе принадлежал большой отель с рестораном. Весьма крупная девушка, Лидия всегда одевалась очень дорого, ее ногти были накрашены и отполированы, на личике — пудра, румяна и помада. Лидия была на целых шесть лет старше меня, поэтому ей не составило труда ввести меня в увлекательный мир взрослых мальчиков. …

Скачать полную версию книги

Как я переехал в Польшу и вернулся назад: несколько причин не эмигрировать за границу

Здравствуйте! Я бы хотел поделиться с вами интересными выводами о моем переезде в Польшу в конце июля 2014 года. Сейчас я вернулся назад в Украину и нахожусь во Львове — решил переехать именно в этот город после Варшавы.

Я родом из Донецка. Как и многие из моих знакомых, рос в бедной семье. Когда я начал взрослеть и уже что-то запоминать, то одно из первых, что я слышал: «Саша, тебе надо вырасти и уехать за границу. Здесь, в этой чертовой стране, делать нечего».

В детстве я занимался футболом, показывал неплохие результаты и думал о карьере футболиста, но потом понял, что это не то, чем бы хотел заниматься в жизни. Тогда я увлекся веб-дизайном, но в итоге стал frontend разработчиком — верстать и как-то динамически менять веб-страницы оказалось гораздо интересней, чем что-то создавать и рисовать. Закончив в Донецке ШАГ и получив первый опыт работы, я перебрался в Днепропетровск и там уже получал карьерный рост.

Переезд в Варшаву

Примерно через 2 года я понял, что пора осуществлять мечту, то есть уезжать в другую страну. Я начал искать работу «где-то там», но в итоге так сложилось, что она меня сама нашла (возможно, сработал «Секрет»). Компания, где я тогда работал, объявила, что из-за нестабильной ситуации в стране и вероятности полностью потерять весь бизнес будет переводить часть персонала в Варшаву. Мы с женой обрадовались и подали заявку, что хотели бы поехать.

Переезд удался, я был неистово доволен, что исполнил свою мечту «уехать из гребанной страны» в удивительный край «социальных гарантий и лучшего уровня жизни». Сам город нам очень понравился. Как сказал один мой друг, я попал в Украину через 200 лет в будущем. Мы много путешествовали, смотрели другие страны, города.

Но через полгода я начал что-то подозревать… Все началось с того, что я просто посчитал, сколько мы зарабатываем. Оказалось, что «вы будете получать ту же зарплату, но с пересчетом на местную стабильную валюту» — это значительно меньше, чем в Украине с нашей замечательной привязкой к курсу НБУ. Местная валюта может и стабильная, но доллар оказался стабильней — мы как бы и подозревали это заранее, но ничего сделать не могли.

Европейские налоги

В Польше, как и в других странах Европы, существует отличное от нашего понятие «налоги». У них эта сущность эффективно прослеживается и помогает держать храмы, площади, дороги и все остальное в отличном состоянии. Количество налогов огромно, особенно для нерезидентов страны.

Местные сами утверждают, что им очень не нравится система, по которой они платят налоги — сильно уж много они как предприниматели отдают (19% + ZUS). Многие жалуются на то, что оплачивают больницы соц. сотрудникам и другим малоимущим (ZUS). То есть налоги — это не то, чем они гордятся. Также они стараются всеми способами их уменьшить. Для этого используют как законные способы, заявления о вынужденных тратах (туда можно прописать квартиру как рабочее место, а машину как транспорт для работы), так и полузаконные методы (открывая предприятие, например, в Англии и по ее законам уплачивая только 10% от прибыли, если заработали меньше 70000 фунтов в год).

Но это все для местных жителей, кто имеет польский паспорт или карту Stałego Pobytu. Приезжие, как правило, получают временную карту Tymczasowego Pobytu и могут работать только на «Umowa o prace», что есть по трудовому контракту. В этом случае налоги считаются так:
— Если основа расчёта налога составляет 85 528 злотых или менее (то есть человек заработал до 85 528 злотых в год), то налог составляет 18% этой основы минус 556 злотых 2 гроша.
— Если основа расчёта налога превышает 85 528 злотых, то налог составляет 14 839 злотых + 32% излишка более 85 528 злотых.

Получается, что 18% — это не 18%, а около 25%. В свою очередь, 32% — это не 32%, а около 39%.

Во всех странах Европы налоги очень большие, а зарплата программистам всегда пишется грязными. К примеру, если вы видите зарплату 70000 евро в год для программиста в Германии, то не забудьте отнять примерно 50% оттуда. Вы видите зарплату в Нидерландах 55000 евро — отлично, вот вам табличка. Обратите внимание, что там все очень хитро сделано. По приезду вы как иммигрант получаете скидку на налоги 30%, но это только на первые 8 лет. А через 8 лет великолепной жизни в этой стране, когда у вас уже есть дом в кредит, велосипеды для всей семьи, дети и жена, вы резко начинаете зарабатывать меньше.

Это при наших 4% вы при повышении получите в следующем месяце на столько больше денег, на сколько вам сказали. А, например, в Германии при начальных ставках до 2к евро в месяц есть такой период, когда повышение на 500 евро заставит вас войти в другой ряд налогоплательщиков, и соответственно вы будете зарабатывать меньше, чем до повышения.

Законы для местных и приезжих

Вы можете возразить, что «Я ведь буду видеть за что я плачу», «Там ведь уровень жизни лучше», «Там ведь социальные гарантии» или «Там же полиция работает, а не крадет как у нас». На самом деле это все выглядит как этот мем.

Да, вы можете пойти в больницу и полечиться бесплатно за налоги, что вы платите, но с вами будут говорить на местном языке. Допустим, это не проблема. Тогда встречайте великолепные очереди в Европе на 3-5 месяцев.

Да, вы можете вызвать копов, если у вас украли велик под офисом в центре (опыт из нашего офиса), но если не взять с собой сотрудницу, которая говорит по-польски и по-английски одновременно, то вас могут и с собой забрать, в клеточку посидеть, так как вы паспорт не берете в офис. Наша история закончилась тем, что коллеге сказали так: «Смотри, мы пару месяцев это дело будем рассматривать, а потом закроем. Вряд ли мы найдем его». Ничего не напоминает?

Да, вы можете чувствовать себя защищенным у себя дома, но это смотря какой район и не праздник ли. А то у них там всё в обычные дни закрывается в 18, а в праздники вообще ничего не работает (ну это реально тяжело объяснить, что значит ничего, это вот как на дверях «Хлеба нет. Совсем нет!»).

Возможно, это все мелочи. Что значит означает «социальные гарантии и уровень жизни только для местных», вы начинаете понимать, когда у вас запросы посложнее. Допустим, вы не сможете легально открыть ФОП, как у нас. Вы также заплатите все, что накопили за долгое время, если получите какой-нибудь перелом или просто у вас начнутся проблемы с зубами.

Конечно, есть много и хороших моментов. Например, круглосуточный транспорт, возможность путешествовать на временном виде на жительство. Но я хочу донести мысль, что 90% социальных гарантий работает на людей, у которых есть своя квартира в этой стране, и они являются её гражданами. Практически любая тема, любой пункт — вас не коснется. Или, в лучшем случае, вам потребуется для этого тратить время на какие-то дополнительные документы и движения.

Понятие «уровень жизни» больше ложится не на вас, а на тех местных, которые там выросли и живут уже долгое время. Допустим, купить квартиру можно в кредит и даже добавить его в траты, чтобы платить меньше налогов, но сделать это можно не во всех странах и при этом необходимо будет очень долго выплачивать кредит (около 30 лет). Если вы попали в ДТП и вы не местный, а там спорная ситуация, то вы будете виноватым, у вас могут надолго отобрать права, а ещё выпишут огромный штраф.

Варшава. Трасса недалеко от аэропорта

Нужно ли это вам?

Итак, большинство преференций уровня жизни работают и касаются только местных жителей. Поэтому вам надо подумать, стоит ли эта страна вашей инвестиции в 5 лет (чаще всего нужно просто платить налоги, но не везде так просто), чтобы стать её гражданином. При этом вам необходимо будет расстаться с вашим украинским гражданством, что повлечет за собой проблему возвращения и приезда сюда.

Представим, что вы, простой программист миддл левела, с молодой женой решили переехать в европейскую страну. В первую очередь вы должны для себя понять, что именно вы хотите там увидеть, какие именно социальные гарантии и уровень жизни вы хотите получать.

Если вы думаете как наши родители, что «Там просто лучше жить, там ведь все на хорошем уровне», то вы можете разочароваться, что, допустим, вы не до получаете своих 10% зарплаты только потому, что обеспечиваете беженцев из Сирии. Или эти же 10% не получаете только потому, что там великолепные школы и университеты, или магистрали между городами.

Вы задайте себе вопросы:
— Нужна ли мне школа?
— Нужен ли мне университет?
— Нужны ли мне дороги (часто ли я езжу на машине куда-то далеко)?
— Хочу ли я зарабатывать значительно меньше (возможно в цифрах зарплаты выйдет та же, но траты значительно выше)?
— Нужны ли мне великолепно ездящие автобусы и их хорошее состояние?
— Хочу ли я платить пенсионный фонд местным?
— Хочу ли я исправно работающие гос. службы (ведь сняв квартиру в хорошем районе, вы и не услышите про проблемы)?
— Хочу ли я другие сервисы (но не забудьте, что там вероятность английского языка падает значительно)?

Не забывайте приплюсовывать везде чужой язык и культуру, ведь вы не учились в их школах, вы не читали их книг, не смотрели их национальных фильмов.

Итак, скорее всего, большая часть социальных гарантий не про вас и вашу семью. Если вы мидл разработчик и у вас молодая жена, то зачем вам школа или университет? Также зачем вам платить всякие фонды, которые обеспечивают приезжих и пенсионеров в этой стране? Конечно, если вы едете туда навсегда, то это может иметь другой смысл для вас, но я склоняюсь к тому, что мы должны сами думать о своей старости, а не полагаться на государство. Если у вас есть машина и вам важны дорога, то зачем вам хороший автобус и все его сервисы?

Тут дело в том, что вы не будете использовать и половину этих сервисов, а платить за них будете как все. Ещё 3-5 лет, и вы захотите начать свой бизнес, но отсутствие местного паспорта вас очень сильно остановит. Конечно, паспорт можно получить во многих случаях просто после пяти лет пребывая в этой стране, но с учетом текущей ситуации с мигрантами и сам срок 5 лет ставит жирный вопрос в этом.

Думать своей головой

Возвращаясь к тому, что переезд мне был навеян родителями, я начал задаваться вопросом — кем мы были воспитаны? Людьми рожденными в СССР. А там было как? Все люди должны быть равны, колбаса всем и по 5 копеек, а проезд 2-3 копейки. Трудягам санаторий на территории СССР и стабильность в огромной стране, но почему-то многие хотели уехать из этой стабильной страны и так воспитывали нас.

То есть у вас должны быть своя голова. Прежде чем вы решите ехать куда-то, вы должны понимать, что там будет труднее и во многом не лучше чем там, где вы сейчас. Родителям было плохо, потому что их страны разваливались, и они уже не знали, кем они являются. У них часто менялась валюта, про накопления «на книжке» можно забыть. У них всегда государство что-то воровало, всегда были плохие больницы и школы (хотя в их 20-30 лет это было на хорошем уровне). После таких сложностей идея, что лучше там, где нас нет, становится гораздо ближе.

Когда идет речь о переезде, задайте себе вопрос, что бы вы хотели получить от переезда, какие у вас приоритеты. Если вы хотите зарабатывать, то наши 4% для вас просто сказка. Если вы хотите пойти в отличный университет, никто не мешает вам учиться там, где вы захотите, и с теми преподавателям,и которых вы хотите слушать, ведь вы можете себе это позволить. Хотите отдать ребенка в хорошую школу — что вам мешает отдать его в приватную школу и взять дополнительные занятия домой от хороших профессионалов? Хотите хорошие дороги в вашем городе — давайте заставим это сделать наших депутатов.

Слушайте родителей в вопросах житейских, но конструктивные решения по локальным проблемам, основанные на их опыте, стоит все таки обдумывать своей головой, ведь реалии той страны, где они жили, значительно изменились за годы.

Все про українське ІТ в Телеграмі — підписуйтеся на канал редакції DOU

Теми:
возвращение в Украину, Польща, релокація

Пол Шаман — Департамент статистики и анализа данных

• Обзор
• Обучение

Обзор

Образование

Кандидат наук, Колумбийский университет, 1966 г.; Магистр Колумбийского университета, 1964 г.; AB, Dartmouth College, 1961

Recent Consulting

Свидетель-эксперт, вероятностный анализ, Почтовая служба США и штат Нью-Джерси, 1993-94; Свидетель-эксперт, статистический анализ, Спраг и Спраг, Филадельфия, 19 лет. 94; Свидетель-эксперт, статистический анализ, Дуэйн, Моррис и Хекшер, Филадельфия, 1995–97

Занимаемые академические должности

Уортон: с 1977 г. по настоящее время (председатель Статистического отдела, 1990–2002 гг.). Предыдущие должности: Университет Карнеги-Меллона, Стэнфордский университет, Нью-Йоркский университет

Другие должности

Директор программы статистики и вероятностей, Национальный научный фонд, 1984-85

Продолжить чтение

Преподавание

Текущие курсы (осень 2022 г.)

• STAT5200 — Прикладная эконометрика I

  Это курс эконометрики для аспирантов. Цель состоит в том, чтобы подготовить студентов к эмпирическим исследованиям путем изучения эконометрической методологии и ее теоретических основ. Студенты, изучающие курс, должны быть знакомы с элементарной статистической методологией и основами линейной алгебры, а также иметь некоторый опыт программирования. Темы включают условное ожидание и линейную проекцию, асимптотическую статистическую теорию, обычную оценку методом наименьших квадратов, бутстрап и складной нож, инструментальные переменные и двухэтапный метод наименьших квадратов, тесты спецификации, системы уравнений, обобщенный метод наименьших квадратов и введение в использование линейных панельных данных. модели.

  STAT5200001 (Syllabus)

• STAT7110 — Управление методами прогнозирования

  Этот курс представляет собой введение в широкий спектр методов, доступных для статистического моделирования и прогнозирования временных рядов. Будут рассмотрены методы регрессии для моделей декомпозиции, тенденций и сезонности, спектрального анализа, моделей с распределенным запаздыванием, моделирования авторегрессии со скользящим средним, прогнозирования, экспоненциального сглаживания и моделей ARCH и GARCH. Акцент будет сделан на приложениях, а не на технических основах и выводах. Методы будут изучены критически, с рассмотрением их полезности и ограничений. Этот курс может быть пройден одновременно с предварительным условием с разрешения инструктора.

  STAT7110401 (Syllabus)

• STAT5350 — Управление методами прогнозирования

  Этот курс представляет собой введение в широкий спектр методов, доступных для статистического моделирования и прогнозирования временных рядов. Будут рассмотрены методы регрессии для моделей декомпозиции, тенденций и сезонности, спектрального анализа, моделей с распределенным запаздыванием, моделирования авторегрессии со скользящим средним, прогнозирования, экспоненциального сглаживания и моделей ARCH и GARCH. Акцент будет сделан на приложениях, а не на технических основах и выводах. Методы будут изучены критически, с рассмотрением их полезности и ограничений.

  STAT5350401 (Syllabus)

Все курсы

• STAT3990 — Независимое обучение

  Для зачисления на этот курс требуется письменное разрешение преподавателя и координатора курса кафедры.

• STAT4350 — Методы прогнозирования Mgmt

  Этот курс представляет собой введение в широкий спектр методов, доступных для статистического моделирования и прогнозирования временных рядов. Будут рассмотрены методы регрессии для моделей декомпозиции, тенденций и сезонности, спектрального анализа, моделей с распределенным запаздыванием, моделирования авторегрессии со скользящим средним, прогнозирования, экспоненциального сглаживания и моделей ARCH и GARCH. Акцент будет сделан на приложениях, а не на технических основах и выводах. Методы будут изучены критически, с рассмотрением их полезности и ограничений. Этот курс может быть пройден одновременно с предварительным условием с разрешения инструктора.

• STAT5200 — Прикладная эконометрика I

  Это курс эконометрики для аспирантов. Цель состоит в том, чтобы подготовить студентов к эмпирическим исследованиям путем изучения эконометрической методологии и ее теоретических основ. Студенты, изучающие курс, должны быть знакомы с элементарной статистической методологией и основами линейной алгебры, а также иметь некоторый опыт программирования. Темы включают условное ожидание и линейную проекцию, асимптотическую статистическую теорию, обычную оценку методом наименьших квадратов, бутстрап и складной нож, инструментальные переменные и двухэтапный метод наименьших квадратов, тесты спецификации, системы уравнений, обобщенный метод наименьших квадратов и введение в использование линейных панельных данных. модели.

• STAT5210 — Прикладная эконометрика II

  Темы включают системную оценку с инструментальными переменными, оценку фиксированных и случайных эффектов, М-оценку, нелинейную регрессию, квантильную регрессию, оценку максимального правдоподобия, обобщенный метод оценки моментов, оценку минимального расстояния, и бинарные и полиномиальные модели отклика. Особое внимание будет уделено как теории, так и приложениям.

• STAT5350 — Управление методами прогнозирования

  Этот курс представляет собой введение в широкий спектр методов, доступных для статистического моделирования и прогнозирования временных рядов. Будут рассмотрены методы регрессии для моделей декомпозиции, тенденций и сезонности, спектрального анализа, моделей с распределенным запаздыванием, моделирования авторегрессии со скользящим средним, прогнозирования, экспоненциального сглаживания и моделей ARCH и GARCH. Акцент будет сделан на приложениях, а не на технических основах и выводах. Методы будут изучены критически, с рассмотрением их полезности и ограничений.

• STAT7110 — Методы прогнозирования Mgmt

  Этот курс представляет собой введение в широкий спектр методов, доступных для статистического моделирования и прогнозирования временных рядов. Будут рассмотрены методы регрессии для моделей декомпозиции, тенденций и сезонности, спектрального анализа, моделей с распределенным запаздыванием, моделирования авторегрессии со скользящим средним, прогнозирования, экспоненциального сглаживания и моделей ARCH и GARCH. Акцент будет сделан на приложениях, а не на технических основах и выводах. Методы будут изучены критически, с рассмотрением их полезности и ограничений. Этот курс может быть пройден одновременно с предварительным условием с разрешения инструктора.

• STAT8990 — Независимое обучение

  Для записи требуется письменное разрешение преподавателя, консультанта отдела MBA и координатора курса.

• STAT9990 — Независимое обучение

  Для зачисления требуется письменное разрешение преподавателя и координатора курса кафедры.

Знания в Wharton

Твиттер и свобода слова: каков план Маска?

Как новый владелец Twitter Илон Маск должен примирить свою мечту о рае свободы слова с реальностью бизнеса, основанного на доходах от рекламы. По словам Пинар Йилдирим из Wharton, когда на кону так много денег, миллиардер меняет свой подход.…Подробнее

Knowledge @ Wharton — 15.11.2022

Как руководители компаний используют конференции инвесторов для рекламы своих акций

Недавнее исследование Wharton обнаружило доказательства того, что инсайдеры компании выбирают время для добровольного раскрытия информации перед корпоративными событиями, получая прибыль от повышенной видимости.…Подробнее

Knowledge @ Wharton — 15.11.2022

Почему компании, принадлежащие сотрудникам, лучше создают благосостояние работников

Кэтрин Кляйн из Wharton беседует с Кори Розеном, основателем Национального центра собственности сотрудников, о том, как структурированы планы собственности сотрудников и почему они приносят большие финансовые выгоды как компаниям, так и работникам.